Любить и убивать

– Что ж это делается? – третьей по счету изумилась бомжиха и, вскочив, попыталась помочь амбалу встать. Но тому вставать не хотелось. Он, сидя как мусульманин на вечернем намазе, отбивал поклоны и тоненько выл.

Неизвестно откуда объявилась пара симпатичных молодых людей ростом не ниже амбала, но легкие, тренированные мускулистые. И к тому же чистые и хорошо одетые. Поднимая амбала, молодые люди одновременно глянули на бомжиху, и бомжиха как бы дематериализовалась. Отволокли амбала люди недалеко и швырнули на грязную траву – отходить. Один из них вернулся к Смирнову и спросил заботливо:

– Эти подонки ничего вам не сделали?

– Это я им сделал, – признался Смирнов.

Молодой человек улыбнулся и пожелал:

– Счастливо оставаться!

Неизвестно как появились и неизвестно как исчезли эти молодые люди. Просто их не стало. Высшими силами смирновская скамейка очутилась теперь в некоем магическом кругу, в котором никому не дозволялось появляться. Смирнов ощутил эго и решил еще немного хлебнуть. До встречи оставалось двадцать минут, и он знал, что его партнер будет точен. Отечественная винтовая, пробка, естественно, не отделялась от своей основы, и Смирнову при помощи острой пластины, бывшей в связке ключей, с трудом удалось откупорить вторую фляжку. Хлебнул, завинтил фляжку, вернул ее в задний карман и приступил к ожиданию.

Не с Русаковской – из глубины двора от бывшего Алькиного дома, не торопясь и не таясь, шел на встречу со Смирновым солидный господин в строгом двубортном костюме от очень хорошего портного. Господин без слов сел рядом со Смирновым, слегка поддернул брюки, чтобы не вытягивались в коленях, закинул ногу за ногу и только после этого заговорил:

– Здравствуйте, Александр Иванович. Меня зовут Сергей Львович. Ферапонтов Глеб Дмитриевич передал вашу просьбу… – он, глянув на смирновский профиль, почувствовал неуместность слова «просьба» и мгновенно отредактировал вступительную фразу: – …сообщил о вашем желании встретиться со мной.

– Здравствуйте, Сергей Львович… – протяжно поздоровался Смирнов и вдруг быстро, жестко и неожиданно, как на допросе, спросил: – Как давно ты уже не Сеня, а, Сеня?

– Неужто узнали? – в нарочитом ужасе воскликнул Сеня – Сергей Львович. – Сорок лет с последней нашей встречи! Ну и память у вас! Чем же это я вам запомнился?

– Тем, что после того гоп-стопа я не то что тебя, имени твоего даже в сводках не встречал.

– Я после своей дурости на якорь сел с восьмериком. Было время подумать. Да и повезло очень: встретил в академии мудрого человека.

– Не слишком, видно, мудрый, – заметил Смирнов, – если на нарах очутился.

– Его сдали, Александр Иванович. Но дело не в нем, дело во мне. С тех пор – ни одной сидки.

– Но это не значит, что ни одного «дела»?

– Не значит.

– И не пьешь с тех пор?

– Именно, Александр Иванович, именно. Одно из главных условий.

– А потом по лестнице, – догадался Смирнов. – Город, регион, столица. Казначеем был, Сеня?

– Опять угадали.

– А сейчас наверху. – Смирнов откровенно рассматривал Сеню – Сергея Львовича. – Сильно ты обогнал меня в чинах. Я – полковник в отставке, а ты, полагаю, – генерал армии. Или уже маршал?

– Какое это имеет значение? – Вечер ностальгических воспоминаний был окончен, и Сергей Львович решительно приступил к выяснению причин, по которым им пришлось здесь встретиться. – Вероятно, у вас, Александр Иванович, серьезное дело ко мне?

– Что ж, начнем. – Смирнов ненужно высморкался в чистейший носовой платок и приступил к делу: – Тебе знаком некто Александр Петрович Воробьев?

– Да, – односложно ответил Сергей Львович.

– Он ведь законник, а?

– Был, – поправили Смирнова.

– Но ведь выходить из закона и жить в дальнейшем вышедшему тоже надо по закону?

– Вы ведь сами знаете. Зачем спрашиваете?

– Ну, мало ли что могло измениться за последнее время!

– Ничего не изменилось.

– Он нарушил закон, Сеня.

– Я внимательно слушаю вас, Александр Иванович, – напирая на отчество, сказал Сеня. Хотел, чтобы к нему обращались соответственно. Смирнов понял:

– Внимательно, обязательно внимательно, Сергей Львович! – но все равно уважительного обращения не получилось. – Итак, известный ныне банкир Александр Воробьев три года тому назад сдал тайной гебистской команде не только меня и моих друзей, но и своих ребят во главе с Коляшей Англичанином. Слава Богу, мне удалось просчитать его ход, слава Богу!

– И только поэтому вы живы, – дополнил Сергей Львович. – Я в курсе тех событий, Александр Иванович. Но о предательстве Воробьева не знал. У вас имеются доказательства?

– Мое честное слово.

– Достаточно. Но почему вы молчали три года?

– То предательство не привело к гибели людей. Но он предал еще раз. Совсем недавно.

– Я внимательно слушаю вас, Александр Иванович, – еще раз сказал Сеня.

– Не меня. – Много чего было в карманах у Александра Ивановича. На этот раз он из внутреннего кармана извлек миниатюрный магнитофон-диктофон и включил его. Он заранее отрегулировал звук – голос Коляши звучал негромко и отчетливо. Наконец зажурчали последние слова: