Любит или не любит? Об эротическом переносе, контрпереносе и злоупотреблениях в терапевтических отношениях

Всегда где-то рядом — потребность в признании, потому что дефицит признания заложен в самой сути нашей работы. Этический кодекс психолога запрещает нам рекламировать наши услуги и просить об отзывах клиентов, ограничивает нашу активность в соцсетях. В результате единственной формой признания в собственно терапевтической деятельности становится выражение благодарности от клиентов, в жизни которых произошли изменения к лучшему, или тех, кто отогрелся в наших отношениях. Но эта благодарность — как осеннее солнышко: светит нам непредсказуемо и не каждый день.

Недалеко от нее расположена потребность в одобрении. Да, хоть мы и не дети, мы по-прежнему нуждаемся в том, чтобы кто-то одобрял наши действия, любовался, гордился и восхищался нами. Представьте человека, который, как это нередко бывает в нашей культуре, вырос в скупом на одобрение окружении: в критикующей семье, со строгими и скорыми на порицание учителями, в университетской и корпоративной среде, ценящей достижения, но жалеющей доброго слова даже для тех, кто их демонстрирует; с критичным и недовольным брачным партнером… Для такого человека одобрение и восхищение клиентов будет чуть ли не первым опытом насыщения — ошеломляющим опытом.

В детстве лето для меня было щедро наполнено одобрением — бабушки были готовы приветствовать любое проявление моих способностей, каждый добрый порыв. Все, что я делала, объявлялось важным, замечательным и достойным внимания. Каждый год целое лето я жила «в свете софитов», и это сделало одобрение знакомым и привычным: я знала с тех пор, что нужно делать, чтобы его заслужить, знала, как на него реагировать, а также — в более позднем возрасте — узнала, что могу без него обходиться и знаю, где его можно взять. Мои отношения с одобрением рано стали осознанными и спокойными.

И в то же время я видела, как болезненно воспринимают одобрение мои друзья, выросшие в других условиях. Как трудно им поверить в восхищение других, как тяжело его принимать. Фрустрированная потребность вытесняется — и вот мои друзья говорят, что им вовсе не нужно одобрение, не замечая и скрывая даже от себя, как они ищут его и в нем нуждаются.

То же происходит и с потребностью в заботе. Многие из нас сталкивались с дефицитом заботы в детстве — и тем более, когда мы стали взрослыми. Стремление клиентов позаботиться о своем терапевте — подкормить его, побеспокоиться о его здоровье, самочувствии, времени, маленькие знаки внимания — трогают невероятно. Особенно это касается эмоциональной заботы: если с заботой бытовой наши семьи лучше или хуже справлялись, то забота об отношениях со стороны клиента может быть настолько в новинку, что даже не будет распознаваться.

И снова: если внутри нет права принимать заботу и привычки к ней, потребность вытесняется, человек убеждает себя, что в заботе не нуждается, что сам находит радость в заботе о других — и перестает замечать, как бессознательная потребность в заботе начинает управлять им.

Ну и потребность в контакте, конечно: в близком, задушевном общении, в познании друг друга. Это большое удовольствие — и, часто, большой дефицит в жизни.

И не забудем потребность в ценности: необходимость чувствовать собственное достоинство. Потребность в уважении и самоуважении, представлении о себе как о человеке, значимом для кого-то — а может, и драгоценном кому-то.

И любовь. Многим давно и сильно не хватает ее теплоты.

Это далеко не все наши эмоциональные потребности (а как же безопасность, принадлежность, свобода, смысл, единство и так далее…), мы просто навскидку вспомнили те, что чаще всего звучат в историях коллег.

Не те потребности, которые мы осознаем, подталкивают нас к злоупотреблению, а те, от которых мы привычно отмахиваемся.

Человек, предлагающий нам на ладошке то, в чем мы нуждаемся, становится нам мил, приятен, и искушает нас — тем сильнее, чем менее это осознается.