Любить как зверь. Нереальная история реальных людей

Она ушла, поцеловав меня в лоб. Месяц назад, когда я вернулась с островов, она наняла для меня психотерапевта. Добрый доктор, с глазами странного цвета, приходил три раза в неделю по утрам. Он вёл со мной беседы о моем восприятии мира и других вещах. Ему это нравилось больше чем мне. Вначале нашего знакомства он записывал мои слова на диктофон и пытался систематизировать мои «показания», пытался раскопать причины моего неизвестного недуга в детстве или в болезненно закончившихся год назад отношениях. Но мои истории были запутаны и хаотичны. И какой-либо связи между ними он не мог уловить. Думаю, сегодня он пришёл лишь за тем, чтоб услышать от меня очередной кусочек какой-нибудь истории.

У моей сестры была молчаливая домработница, которая всегда незаметно убирала куда-то мои сигареты. Порой я искала их часами. Вот и сейчас я подскочила с дивана, одолеваемая любопытством, куда эта ненормальная засунула пачку моих ароматных друзей. Мы будто играли с ней в игру. Она прятала, а я искала. Гораздо проще было бы пойти и спросить, куда она их дела, или позвонить ей с тем же вопросом. Но с первого же дня мы затеяли игру в прятки, ни о чем не договариваясь, и нам это нравилось. Я редко видела ее и даже не знала ее имени. Мне нравились завтраки, которые она готовила только мне и доктору и грибной суп по четвергам на обед. Мне нравилось, что ее было почти не слышно в доме, но при этом чувствовалось ее присутствие рядом. Раньше сестра нанимала ее раз в неделю для уборки. Теперь, когда я была здесь, домработница приходила каждый день, и я чувствовала ее присутствие в доме до обеда. Накрыв на стол ровно в два, она уходила. Мои размышления о ней прервал стук в дверь. Это был мой доктор. Так смешно признавать, что у меня есть психотерапевт. Будто со мной что-то не так. Он вошел, не дожидаясь ответа.

– Как самочувствие? – он сел в кресло напротив моего дивана.

– Самочувствуется! – улыбнулась я. – Эта ненормальная опять спрятала мои сигареты. А без них я не рассказчик и не актриса, док!

– Ясно! – доктор произнёс это почти не слышно и если б не свистящая "с" в этом слове, то я не обратила бы даже внимания на то, что доктор так безучастно отвечал на мои, придуманные заранее, фразы. Он достал свои сигареты и положил их на стол.

– Нет! Мне нужны мои сигареты с ароматом шоколада и конопли, – я улыбалась, как мне казалось, слишком откровенно. Моя сорочка на голом теле была похожа на сахарную вату, которая вот-вот растает и эта фантазия была только в моей голове. Или где там рождаются эти фантазии? Я прикрылась одеялом, чтобы не смущать доктора, у которого возможно уже были романтические чувства ко мне и к моим мыслям.

– Вам следует одеваться теплее. В этой оранжерее прохладно.

– Знаешь док, твои фразы похожи на сценарий дешёвой порнушки. И если ты хоть раз ещё скажешь такой бред, я откажусь от твоих услуг.

Доктор улыбался, и мы оба знали, что отказаться от его услуг может только моя сестра, а я лишь играла роль капризной девчонки, которую он якобы лечил от чрезмерной мечтательности и от больного воображения. Но разве от этого лечат? Никто не задавался вопросом, зачем мне психотерапевт на самом деле. Родителям было больно видеть, что я живу жизнью, которой они никогда не могли позволить себе. Свободной жизнью без шаблонов и ярлыков. Я была ходячим доказательством провала всех их убеждений. И, как самые банальные эгоисты, они стремились заточить меня в клетку «работа – дом», чтобы сказать мне однажды «А ты что думала? Так все живут!». И убедившись, что я так же несчастна, как и они, они бы пошли на свою дурацкую работу. Удовлетворенные и злорадствующие, где-то внутри себя, они были бы довольны тем, что отрезали мне крылья под предлогом заботы и родительской любви. Но я не злюсь. Я сама их выбрала где-то и когда-то. А если не выбирала, то все равно люблю. Старшая сестра, увидев мою унылую физиономию в аэропорту, вздохнула как-то очень тяжело и закусила губу. Она не считала меня сумасшедшей, и она вовсе не думала, что мне требуется какая-то помощь психотерапевта. Просто она поняла, что мне адски одиноко на этой земле. А так как все ее время занимала очень ответственная работа, свою заботу она выразила в найме психотерапевта под предлогом моего нестабильного эмоционального состояния. Этим жестом она лишь хотела скрасить моё одиночество и дать выход словам, застрявшим в моем горле. Я знала, что ее слова были лишь отголосками родительских нотаций. Сама же она желала для меня лишь одного, чтоб я перестала чувствовать эту гадкую пустоту внутри себя.

Я ходила по комнате, пытаясь принюхаться и учуять мои сигареты. Пошарив рукой за шкафом, который скучал в углу оранжереи, я обнаружила пачку, приклеенную скотчем.