Любить мистера Дэниелса

Комната наполнилась тишиной. Дэниел сложил листок и засунул его в свой карман. Он говорил в микрофон с печальной улыбкой.

— Я не знаю, кем хочу быть, когда вырасту. Но если и есть тот, на кого бы я хотел быть похожим, — так это на молодого парня, что написал эти слова. Я хочу не бояться развязки жизни. Я хочу помнить, каково это — задыхаться от смеха и смеяться до слез. Я хочу погрузиться в надежду и закопаться в любовь. Я хочу быть живым, когда вырасту, потому что… Я не был живым никогда в своей жизни. И я думаю, что самое меньшее, что мы можем сделать, чтобы почтить память Райана, — это начать жить с сегодняшнего дня. И простить себя за ужасное прошлое.

На ступеньках церкви стояли Хейли и Джейк. Зимний ветер не проявлял любезность к любому виду кожи, и я наблюдала, как Джейк прошептал ей что-то, и она понимающе кивнула.

— Джейк. — Он повернулся в мою сторону на звук моего голоса. Я кивнула, чтобы он подошел. Он посмотрел на нее, а затем двинулся ко мне.

Он сделал шаг ближе.

— Она довольно сильно сломлена.

— Я знаю.

Печальная улыбка, что Джейк подарил мне, почти разбила мое сердце.

— Она винит тебя.

— Я знаю.

Он смотрел вдаль, руки в карманах.

— Довольно много людей со старших классов пришлю сюда ради него. Все любили парня. Ты знала, что он был королем на нашем выпускном одиннадцатиклассников в прошлом году? — он сделал глубокий вдох. — Как ты доходишь до точки, когда чувствуешь себя таким одиноким?

Не существовало ответа на этот вопрос. Я думаю это то, что больше всего ранит людей, — оставшиеся без ответа вопросы.

Он ущипнул себя за переносицу большим и указательным пальцем и закрыл глаза.

— Послушай, Эшлин. Я знаю, что, вероятно, время неподходящее, но… — он вздохнул. — Парень, которому ты отдала свое сердце… Почему он не здесь?

Мой голос надломился. Глаза забегали туда-сюда.

— Ты прав, Джейк. Сейчас неподходящее время.

— Да. Точно. Но… — его голос дрожал. — Райан мертв. И когда люди умирают, ты начинаешь думать о недосказанных вещах. О тех вещах, что ты боялся сказать. И я собирался поехать на рождественские каникулы, чтобы навестить бабушку и дедушку в Чикаго, поэтому просто собираюсь сказать это сейчас…

— Джейк…

— Я ненавижу его. Кто бы ни был этот парень, которого нет сейчас здесь для тебя… я ненавижу его за то, что он оставил тебя одну сегодня. — Мои глаза наполнились слезами от его слов. Он потянулся к своему галстуку и ослабил узел. — Я знаю, что ты думаешь, что я увлечен тобой только из-за твоего тела. Да, поначалу так и было. Ты великолепна, Эш. Но затем каждый день на химии ты открывалась или говорила. И затем я понял, как сильно люблю, когда ты говоришь.

— И затем осознал, сколько всего ты можешь сказать, и как мир заслуживает услышать твои мысли. И затем я подумал, как бы сильно любил тебя, если бы ты позволила. И затем я подумал, что если исправлю свое поведение, может, если завяжу с травкой или поступлю в колледж или заведу читательский билет в библиотеке, то, может, ты тоже полюбишь меня.

— Я люблю тебя, Джейк.

Он рассмеялся.

— Не пудри мне мозги этой дружеской херней. Все в порядке, правда. Мне просто… мне нужно было сказать это. Никаких сожалений, верно?

Я наклонилась, поцеловала его в щеку и прошептала:

— Пожалуйста, обними меня. — Он обернул руки вокруг меня. Я вдохнула его аромат и сжала его крепче. — Не отпускай пока, ладно? — он прижал меня еще ближе.

После объятия Джейк вернулся в церковь. Мои следы оставались на выпавшем снеге, когда я двинулась в направлении Хейли.

— Эй, Хейлс.

Она напрягла свои руки, что были вокруг ее тела. Ее губы были сжаты в тонкую линию. Казалось, что она сфокусировалась на чем-то на улице.

Я продолжила.

— Мне жаль…

— Ты знаешь, чего я не понимаю? — сказала она, перебивая. — Ты должна была находиться рядом с ним. — Она повернулась ко мне. — Ты должна была следить за ним одну ночь. Одну ночь! Где, черт побери, ты была, Эшлин!?

Слова. Было так много разных слов, разных фраз в мире, тем не менее, я не могла подобрать нужные.

Она выдохнула холодный воздух.

— Именно.

— Хейли… когда Габи умерла… — начала я.

— Нет! — зашипела она, вытянув руку в мою сторону. — Сегодня день не посвящен чувству вины Эшлин. Сегодня день не посвящен Габриэлле. Райан мертв! Ты обещала! — закричала она, задыхаясь в своем собственном страдании. — Ты пообещала присмотреть за ним, и теперь он мертв! — рыдание искажало ее слова, она почти бормотала. — Т-ты причиняешь боль в-сем к к-кому приближаешься, — заикалась она. Ее взгляд опустился к земле. Она не имела это в виду. Я это знала.

Если я и помнила что-то с похорон Габи, — так это то, что было легче злиться, чем горевать.

— С кем я должна обедать? — ее голос был шепотом. Она накрыла рот рукой, когда болезненный плач печали сорвался с ее губ. Она продолжала рыдать, ее тело дрожало. — Прости, Эшлин. Я не имела в виду то, что сказала.

Я обняла ее и покачала головой из стороны в сторону.

— Мы не извиняемся здесь, — сказала я, цитируя ее с того первого раза, когда я села за их стол на обед. — Потому что мы знаем, что вред не причиняется намеренно.