Любить монстра

С лица девушки слетает самодовольная ухмылка. Она недоверчиво оглядывает меня с ног до головы. Отхожу на шаг.

– Приходи ближе к девяти вечера, начальство будет на месте, – говорит она.

Благодарю ее и выхожу на улицу. Там стоит Анкель.

– В чем дело? – спрашиваю я, встречая на себе его недовольный взгляд.

– Я, конечно, понимаю, тебе тяжело пришлось. Эти месяцы тебя изменили. Нужно время… – Он говорит какими-то чужими словами. Будто вспоминает то, что обычно говорят в таких ситуациях.

– Но?

– Но у тебя отличное образование – и ты собираешься работать в кинотеатре?

– У меня нет образования, и да, собираюсь.

– Погоди, как нет?

– Я еще не закончила колледж, – напоминаю я. Естественно, я не говорю о том, что и не планирую его заканчивать. – Отец сказал, что устроит меня секретарем в больницу. Даже он считает, что я на большее не способна. Кинобар, по крайней мере, интереснее.

– Так что ты собираешься делать?

– Буду работать в кинотеатре, – повторяю я. – Послушай, я тебе больше не нужна, – не выдерживаю я.

– Не понял.

– Я тебе была нужна, чтобы закрепиться на работе. Отец и так в тебе души не чает, я тебе больше не нужна, – зло и цинично говорю все это. Мне стыдно и неприятно ровно до тех пор, пока Анкель вдруг не расплывается в улыбке. Пара проходящих мимо школьниц начинает нервно хихикать при виде его лучезарной улыбки.

– Ты права, – выдыхает он. – Знаешь, я уже начал верить в нашу историю. Ты в жизни не такая, как на экране. Только глаза такие же красивые. За них ты мне и нравишься.

– Спасибо, – сдержанно говорю я.

– Что мы скажем твоему отцу? – спрашивает Анкель.

– Ничего. Можешь врать о предстоящей свадьбе, сколько тебе вздумается.

Мы расходимся в разные стороны. Счастливые и свободные. Вечером я прихожу в тот же кинотеатр. Здесь значительно больше народа, чем днем. В основном творческая молодежь из числа студентов художественных колледжей, начинающих писателей и прочих безработных из категории «подающих большие надежды». Оказывается, что здесь модный клуб через дорогу, поэтому кинотеатр служит своего рода местом встречи перед походом в клуб, а заодно и местом ночевки для тех, кому жалко денег на такси. В общем, хорошее месторасположение сделало «Шошанну» популярной. Девушка на рецепции, Хелена, указывает мне на мужчину средних лет, который сейчас над чем-то смеется с парнем лет восемнадцати. Мужчина одет в джинсы и пиджак с заплатками. Длинные волосы убраны в хвост. Он напоминает старого гомосексуалиста.

– Здравствуйте, – говорю я, когда парень прощается с мужчиной, чтобы пойти купить себе выпить в баре.

– Здравствуйте, – непонимающе кивает мужчина, едва скользнув по мне взглядом.

– Мне сказали, что у вас есть вакансии, – договариваю я.

– Есть. Хочешь здесь работать? – кивает он и оценивающе разглядывает меня.

– Хочу.

– Об опыте работы, я так понимаю, спрашивать бессмысленно?

– Мировой.

– Это как?

– Новый Орлеан, Цинциннатти, Джексон. Я много где в кинотеатрах работала.

– Любишь путешествовать?

– Люблю кино, – отвечаю я.

– Надолго здесь?

– Да.

– Условия работы знаешь?

– Нет.

Какой-нибудь тренер по личностному росту точно влепил бы мне двойку за собеседование. И тем не менее, когда я выхожу из кинотеатра, у меня уже есть работа. Причем такая, на которой я обязана по двенадцать часов в день сидеть за стойкой рецепции и смотреть кино. Идеально.

***

На следующий день ровно к назначенному времени прихожу в участок. Марко ждет в кабинете. Он сидит в кожаном кресле с высоким подголовником и пристально наблюдает за тем, как я топчусь на месте. На столе лежат папка с бумагами и телефон. Мне становится страшно. Уже стала забывать о том, как сильно боюсь людей. Сейчас мне кажется, я близка к тому, что называется панической атакой.

– Хотелось выяснить все детали вашего заточения, – говорит он, когда я сажусь перед ним.

– Я вроде бы все уже рассказала.

– Нет.

– Почему вы так решили?

– Потому что я вам не верю. – Марко выходит из-за стола и начинает ходить по кабинету, то и дело оказываясь в неприятной близости от меня.

– Почему?

– Не обижайтесь. Это просто статистика. Самая неточная из наук. Согласно ее данным, девяноста процентов заложников убивают в течение первых суток. Вы же продержались пару месяцев. И знаете, что бывает с людьми, которые умудрились продержаться такой срок? Они становятся соучастниками и подельниками преступников. В этом нет ничего плохого. Честное слово. Это всего лишь единственный способ выжить. Сотрудничество. Так вот я и хочу выяснить, как именно вы сотрудничали с Микки. – Он наклоняется и говорит все это, глядя мне в глаза. Это напоминает кролика и удава.

– Послушайте… – Некрасивый вздох. Пауза. Раз. Два. Три. Это просто разговор. Тебе здесь не сделают ничего плохого. Успокойся, Верена, черт возьми. Все это я говорю себе, но мне жизненно необходимо чем-нибудь отгородиться от этого человека. – Дайте телефон, пожалуйста, – прошу я.

– Зачем? – настораживается он. По меньшей мере, это очень странная просьба.