Любить не модно

– Ты, малая, сеструху мою за что припечатала, а? Нехорошо это, понимаешь?

Я… я что сделала?

Не выходит удержать внутри смех полный абсурда. Такой истеричный и отчаянный смех, когда уже на всё плевать становится, когда страха больше не остаётся! Потому что достало! Всё ЭТО достало!

– Я – её? И как ты себе это представляешь? – с вызовом смотрю в лицо очередного идиота этого города. – Я и, – прости, конечно, – ОНА! Сестра твоя! Ты её видел вообще? А меня хорошо видишь?

– Опа, – каркающе усмехается спустя паузу и делает два шага в мою сторону, так что приходится вжаться спиной в ствол дерева и задержать дыхание, чтобы не задеть своей грудью его. – Мы типа ещё и борзые, ага? – кривит губы на один бок, что ещё большего сходства ему с младшей сестрой добавляет. – Сеструха сказала, что ты её дурой на весь класс выставила, жирной назвала… было, или не было?

Молчу. Тяжело сглатываю и придумываю, как бы незаметно уйти от этой темы.

– Было, или не было?!! – орёт взбешённо, и мне в лицо ударяет запах сигарет, отчего сразу поморщиться выходит.

– Было, – тихонько отвечаю, но взгляда и не думаю отводить.

– Ну вот, – хмыкает. – А за косяки свои нужно отвечать, согласна? Мне вот вообще больше всех надо с вами, малолетками, разбираться! Но сеструха – это ж кровинушка моя, а когда кровинушку обижают… можно и это… глотку вспороть.

Подмигивает, а в следующий миг делает резкий выпад рукой и пальцами меня за горло хватает, до боли в затылке вжимая в ствол дерева.

– Мордашка красивая, сиськи, что надо, задница отпад, а мозгов вот ни хрена нет, – склонив голову набок делает заключения, впивается в меня глазами и губы облизывает. – Думать на кого наезжаешь надо, усекла?

Киваю. А вроде бы и нет. Всё на чём могу концентрироваться, это на дыхании, которое изо всех сил пытаюсь контролировать, ведь воздуха становится катастрофически мало, а сил, чтобы отдёрнуть от себя руку Стрелкова старшего, оказывается недостаточно.

– Перед сеструхой моей извиниться по-хорошему надо. И передо мной заодно. За то, что времени на тебя столько своего угрохал. Слышь? Я с тобой тут базарю! – Вторую руку мне под футболку запускает, в глазах вспыхивает грязная похоть…

И вот тут я делаю то, чего вопреки всему не должна была делать. Да лучше бы я сто раз извинилась перед всей их больной семейкой, чем выписала себе смертный приговор тем, что точно и со всей имеющейся у меня силы заехала коленом ровно между ног тому, кто всего минутой ранее угрожал мне вспоротой глоткой.

Идиотка.

Вопль полный запредельной боли уже спустя миг сменяется разъярённым кряхтением, а я в это время уже со всех ног мчусь прочь от больного на всю голову уголовника! Прочь от приговора! Прочь, по тропинке к школьным воротам, где надеюсь застать хоть кого-нибудь! Хоть кого-нибудь, кто окажется хотя бы немного адекватнее чудовища, следующего по моим пятам!

– А-ну стоять, сука!!! – прокатывается по тёмной улице, но то ли кровь бурлит в ушах так сильно, то ли дыхание моё настолько громкое и частое, что позволяю себе думать, будто бы полный ярости ор звучит далеко, и мне удалось вырваться на свободу.

Ошибочно… было так думать.

Опрометчиво… было злить психа ещё больше.

– КУДАААА?! – влетает в самое ухо, и я плашмя лечу на твёрдую землю, так и не добежав до школьных ворот.

– Помогите! – удаётся жалобно всхлипнуть, и Стрелков одним резким движением переворачивает меня на спину, зажимает рот ладонью, и выглядит так, словно готов разорвать меня на жалкие кусочки. – Ну всё, цыпа, капец тебе!

«Ну всё, конец мне», – проносится в мыслях, и я практически успеваю заключить с собой сделку, что если выживу, то и ноги моей больше в этой школе не будет, как…

– Эй, ты что творишь?!! – мужской голос, что в следующую секунду разрывает пространство, кажется мне самым настоящим чудом света, а выросшему на фоне чёрного неба силуэту не хватает разве что белоснежных крыльев за спиной и золотистого свечения, – настолько прекрасным он кажется. Настолько невероятно прекрасным, что я успеваю позабыть о том, что происходит, о том, что на мне восседает разъярённый уголовник, о том, что сама смерть дышит в затылок, и даже о том, кого собиралась проклясть перед этой самой смертью… Потому что мой спаситель одним своим видом оказывается способен целиком и полностью овладеть моим вниманием, моими мыслями…

– Отпусти девушку! – А голос у него какой: сильный, решительный, требовательный… Не проходит и нескольких секунд, как Стрелков оставляет меня в покое, резко вскакивает на ноги и будто бы пытается подобрать слова, прежде чем выдаёт самое банальное:

– Тебе чего?!

Незнакомец не отвечает. Бросив на Стрелкова взгляд полный укора, огибает его и протягивает руку мне, помогая подняться. Загораживает меня своей спиной, и пока я пытаюсь отдышаться, не разрыдаться в голос и унять тремор во всём теле, со знанием дела продолжает отчитывать Стрелкова, словно имеет перед ним неоспоримый авторитет.