Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Спустя пару минут сонливость оставила его и, оглядевшись, он рассмеялся, когда понял, что она оставила его абсолютно ни с чем. Реджина забрала Росинанта, что означало только одно — дорога будет долгой.

Рачительно медленно он оделся и, стряхнув с плаща пыль, направился в сторону замка. Робин не собирался спешить. Бессмысленно тратить силы на скорость, когда предстоит такой длинный путь. Это бесценное время. Время, которое он дарит ей.

— Еще не вернулся? — уже в который раз спросила она у стражника, околачивающегося около дверей тронного зала.

— Нет, Ваше Величество.

Реджина разочарованно откинулась на спинку трона. Она с нетерпением ждала их встречи, и одновременно боялась ее. В очередной раз повторяя свои слова, Королева все больше и больше сомневалась в них. Сможет ли она выплеснуть эту грубость, что уготовила для него? Сможет, не дрогнув, выгнать его из дворца, из королевства… из своего сердца? Глупости! Все это самовнушение. Она зациклилась на ничего не значащих словах о счастье. Это осталось в прошлом. У той Реджины. Она была молода. Ее сердце блистало алым огнем, чистое, наполненное мечтами. Та Реджина была достойна счастья, Злая же Королева не достойна даже наблюдать за радостью других.

Она глубоко вонзила ногти в ладонь, физической болью затмевая душевные терзанья. Все решится, как только разбойник перешагнет порог ее замка. Очень скоро.

Но он не перешагнул.

Ни через час, ни через два, и до самого вечера, никто и не думал посетить дворец. Разве что…

— Ваше Величество, царь Мидас.

Реджина оторвала взгляд от пестрого гобелена, который изучала в течение последних десяти минут. Мысленно напомнив себе сжечь этот безвкусный ковер, она поднялась и направилась навстречу царю.

— Королева

— Мидас, — со скрываемым раздражением в голосе, но с безупречно наигранным уважением в глазах

— Что привело вас в мое королевство? — натянуто улыбнулась Реджина, терпя учтивый поцелуя на своей руке.

— Причина довольна очевидна, Моя Королева. Через два месяца Рождество, и в честь этого в моем дворце состоится бал. Я бы… — он прокашлялся, — был счастлив видеть вас в качестве гостьи на этом празднике.

— Конечно, — добродушно ответила она, а сама удивилась церемонности царя.

Приехал лично? Серьезно? Проделать столь долгий путь ради просто приглашения. Довольно странно. Можно ведь отправить гонца или на худой конец почтового голубя.

Стоп! С каких пор она стала такой подозрительной? Что такого ужасного может таится в этом старике в дорогом наряде и с глубокими морщинами, осевшими на желтоватом лице? Конечно, ничего.

— Когда состоится бал? — немного грубо, но она снова привлекла внимание царя, которого внезапно заинтересовала хрустальная жирандоль за ее спиной. Да, безусловно эта вещь не лишена вкуса и выгодно подчеркивает роскошный антураж тронного зала, которым так гордилась Белоснежка и ее никчёмный папаша, но прежде никто не подвергал ее столь пристальному изучению. Хотя, может показалось?

— В ночь полнолуния, Ваше Величество.

— Чудесно, — небрежно кинула она и жестом указала, что более не нуждается в его обществе.

Но Царь не спешил оставить Королеву в одиночестве. Он увлек ее пустыми беседами и бессмысленным разговором о политике, что прежде случалось крайне редко. Она так и не поняла, какую цель он преследует, утомляя ее своим пустым красноречием, поэтому через пару минут совсем перестала его слушать.

И все-таки он не долго гостил у Ее Величества. Как только солнце перестало освещать гобелены зала, Мидас попрощался с Королевой и покинул дворец.

Пустой разговор, она знала, что все это не из-за почестей и уж точно не из-за уважения. Мидас просто боится ее, как и любой в этом королевстве. Настоящие чувства скрыты под маской приличия, это свойственно высшему обществу, но даже сия личина не может спрятать липкий страх, что отблеском отдается в глазах поданных, стражей, правителей. Ее правление основано на страхе. Ее правление основано на магии. Она всего лишь обличие, чаша для этой силы. Реджина знает, что как только она отворачивается, все те, кто секунду назад трепетал от страха и уважения с ненавистью желают ей самой худшей участи.

Она устало опускается на металлический стул, глупый символ власти и роскоши, ничего не значивший для нее. Реджина помнит, как на этом троне сидел Леопольд. С какой величавостью и превосходством во взгляде он смотрел на тех, кто окружал его. Как руководил, приказывал, уничтожал одним словом целое государство. Уничтожал одним прикосновением ее каждую ночь. Ведь он смотрел на нее так же. Как на вещь. Безупречная игрушка в его руках, он знал, что она не осмелится перечить. Послушная девочка, отданная в прихоть старому извращенцу.

«Королевству нужна прекрасная королева. Не смей уродовать себя слезами»