Любить нельзя помиловать

А вот это удар! Задохнулся выхлопными газами! Никиту якобы видели у гаража! А женщина, с которой он провел ночь, исчезла! Конечно, можно было бы предъявить им Ниночку вместо Наденьки. В сущности, никакой разницы. Но Ниночка-то как раз работает фармацевтом! Что будет, если ее допросят? Значит, на Ниночку никак нельзя ссылаться. Все что угодно, только не это. Тогда как быть?

– Вот поэтому я и спрашиваю: были вы там или вас там не было? – в который уже раз спросил опер. – Это крайне важно. Потому что в деле есть одна вещь, которую объяснить трудно.

– Какая?

– Пока это тайна следствия.

– Вот и занимайтесь вашими тайнами. А меня оставьте в покое!

– А зачем так нервничать, если вы ни в чем не виноваты?

– Я не нервничаю. Трудно перекричать ложь, когда говоришь правду.

– Вы были у гаража?

– Нет.

– Тогда ищите свою Надю. Но то, что ужинали с Владимиром Иосифовичем, вы, надеюсь, не отрицаете?

– Нет. Это было.

– Правильно. Отрицать бесполезно. Знаете, почему я к вам так поздно пришел?

– Понятия не имею.

– Потому что заезжал сегодня в ресторан, где вы сидели в тот вечер со своим кредитором. После того, как Вера Александровна Алмазова ушла. Сами расскажете или мне начать?

Неужели они уже допросили официанта? Еще один удар! Надо было в тот вечер вести себя сдержаннее. Но ведь это же Вера все подстроила! Она разозлила кредитора! Она спровоцировала выяснение отношений!

– Мне нечего рассказывать. – Никита отрицательно покачал головой.

– Да что вы? А ваша ссора с Владимиром Иосифовичем?

– Не помню.

– Не помните, как он на вас накричал? Официант после разговора со мной поехал и дал показания. В кабинете у следователя. Официально. Я звонил в прокуратуру. Вам тоже в ближайшее время придется приехать к следователю.

– Этот человек сам на меня набросился! Мой кредитор! Я же хотел, чтобы все было по-хорошему!

– То есть, нашли деньги и приехали, чтобы отдать их?

– Нет. Денег у меня не было, да и сейчас нет. Я надеялся, что Вера уговорит его подождать еще немного.

– А он не захотел. И тогда вы положили ему в бокал…

– Нет! Ничего я не клал! Этого никто не видел!

– Этого не видел, – согласился оперуполномоченный. – Но вывод напрашивается сам собой.

– Почему вы тогда меня не арестуете?

– Есть причина. Я же говорю, что в деле есть одна непонятная деталь. Некая несуразность. И потом, Вера Александровна Алмазова еще не дала письменных показаний. Следователь сам решит, когда появятся основания взять вас под стражу. Но надеюсь, что бежать вы не собираетесь?

– Не собираюсь.

– Кстати, как у вас с регистрацией? Паспорт не покажете?

– А вы сотрудник паспортного стола? Или из той службы, что выдворяет из Москвы нелегалов? Не знаю, как она называется, – сквозь зубы процедил Никита.

Оперуполномоченный вдруг широко улыбнулся:

– Опять нервничаете. Как же вы до сих пор не устроили свою судьбу? Такая дама вам симпатизирует!

– Вера?

– Именно.

– А вот это мое личное дело. Кстати, прописка у меня есть.

Никита отыскал в ящике письменного стола свой паспорт и протянул собеседнику со словами:

– Вот. Пожалуйста.

Тот задумчиво полистал документ, заинтересовавшись штампом паспортного стола:

– Что ж, постоянное место жительства – Московская область, город… Кстати, во сколько обошлась?

– Что?

– Прописка? Почем нынче стать жителем Московской области?

– Я вам показал паспорт? Показал. Там все в полном порядке.

– Но ведь это же липа! – не выдержал оперуполномоченный. – Думаете, так трудно проверить? Вы живете здесь, на частной квартире, а того дома, где вы прописаны, быть может, и на свете-то не существует! Или его давно снесли.

– Можете сообщить участковому, я заплачу штраф. За нарушение паспортного режима.

– Постараюсь сделать все, чтобы ваша жизнь отныне не была спокойной. Вы мне не нравитесь, Никита Борисович. Что-то вы темните. Кстати, на какие средства существуете? Не работаете ведь, и бизнес не заладился.

– У меня были накопления.

– А Вера Александровна вам денег не ссужает?

– Нет, представьте себе! Я не беру у Веры денег!

– Не могу, уж простите великодушно. – «Он еще и паясничает!». – Когда же вы предъявите свое алиби, Никита Борисович?

– Завтра-послезавтра.

– Вот мой телефон. – Оперуполномоченный достал блокнот и, вырвав из него листок, записал свои координаты. – Позвоните, когда найдете алиби. В противном случае…

– Что?

– У вас появится собственная жилплощадь. Лет на несколько. Небольшая, правда, и без удобств, и штампа в паспорте не обещаю. Сам паспорт тоже. А пока всего хорошего.

– До свидания.

Никита постарался держать себя в руках, хотя разговор был ему крайне неприятен. Владимир Иосифович убит, и под подозрением тот человек, который больше всех прочих был ему должен. И не мог отдать этот долг. Самая логичная версия: убийство из-за денег.

Когда оперативник ушел, пришлось задуматься надолго и всерьез. Чего хотят от него добиться? Доказательств того, что у гаража он не был? А если был? Тогда это в корне меняет все. Дался им этот гараж! У кого-то бурная фантазия, а он вынужден страдать!