Любить тебя

- Что ж молчишь? Где восторги от гениальности нашего плана? Или ты так впечатлена, что потеряла дар речи? Тогда послушай о новом. С утра повсюду в новостях сообщение о твоем исчезновении. Это приманка. Для него. Чтоб вылез из норы и помчался тебя спасать. А он помчится, не сомневайся. Ведь и правда запал на тебя.

И засмеялся так, будто услышал самый смешной анекдот в жизни.

- Свяжется по нашей горячей линии, соединят со мной. Он отследит по геопозиции и приедет.

И вот тогда я его убью.

В этот миг я поняла, что бывают вещи похуже собственной смерти.

- А вот ты можешь остаться в живых. Если сделаешь, как я скажу, если будешь говорить, что нужно, и вернешься ко мне - останешься в живых. А нет... Заложники, знаешь ли, выживают редко.

Меня убьют. Родители, Ира, моя племянница Лина, Лера, малышка Света.... Я больше их никогда не увижу, а они не узнают правды. Не узнают, что здесь случилось на самом деле. И хорошо, ведь так они останутся в живых.

А меня не будет... Я умру.

Или же выживу, если приму предложении Ильи. Да, фактически стану пленницей худшего мерзавца из худших, но буду живой. Уверяю, столкнувшись лицом к лицу со смертью, многим людям хватило бы и такой жизни.

Многим, но не мне. Ведь Андрея не будет, а без него.... Внезапно я четко осознала, что без него мне жить незачем.

- Я жду, Нина!

- Ни за что, Илья! - заорала я, - ни за что, ублюдок!

И в этот момент зазвонил его телефон.

Глава 27

- Если с ее головы хоть один волос упадет, я найду всех, кто тебе дорог, гнида! Жену, дочку, все-е-ех! Из-под земли достану и на ремни порежу, мра-азь!

Чужой, металлический голос по громкой связи. Тихий, глухой. Страшный. Заставляющий мгновенно поверить сказанному.

- Ты плохо услышал, Титов? - тон Ильи был насмешливым, но это не скрывало того, как ощутимо подрагивал его голос. - Отследи телефон. Приезжай. Сдавайся, и Нина будет цела, невредима и свободна как ветер. Слово офицера!

- Тебя убьют! Он вре...

Жуткий удар, прилетевший в правую скулу и задевший нос и губы, оборвал меня на полуслове и свалил на пол. Голова с тошнотворным стуком ударилась о бетон. Боль ослепила. А из темноты вдруг возникло разбитое лицо Андрея на том фото.

Он не сдался. И я не имею права.

Вот только я так глупо профукала единственный шанс предупредить его, сказав не то...

- Я сдамся! Сдамся, только не трогай ее!

- Нет...нет, Андрей...

Хотела крикнуть, но едва слышно просипела, теряя сознание.

В себя меня привел ледяной поток воды из ведра. Я едва не задохнулась от хлесткого удара, отнявшего возможность схватить воздуха хотя бы ртом.

Нос и вся правая сторона лица стремительно отекали. Я чувствовала, как натягивается кожа и не могла дышать носом. Он кровоточил. Губы тоже.

Насквозь промокшая рубашка облепила тело, как и шорты. От этого меня трусило еще сильнее. О том, чтоб приподняться, речи не шло, руки не слушались. Но даже будь иначе, я б не шелохнулась.

Звонок давно завершен, а от желания «нарываться» не осталось и отголосков. Казалось, я вся - один сплошной сгусток боли - душевной, физической. А еще ужаса. Смертельного ужаса необратимости.

- Больно тебе, да? - глумливо спросил за миг до того, как с размаху пнул под ребра носком ботинка.

Я задохнулась, закашлялась, безуспешно пытаясь сжаться в комок. Из глаз хлынули потоком слезы.

- А так? - двинул еще раз, перевернув ударом на спину.

Наклонился, взял за горло огромной лапищей и сжал, забирая воздух. Инстинктивно я схватилась обеими руками за его запястье в попытке ослабить хватку, но где там.

В висках колотился пульс, легкие начинало нестерпимо жечь от нехватки воздуха.

- Проси-и! Моли, чтоб перестал! - завопил, брызжа слюной. – Скажи, что согласна на все…

На багровом лице выступил пот. Дикие глаза налились кровью.

Включился его телефон. Отшвырнув меня обратно на пол, как мусор, Илья достал его из кармана брюк и вышел говорить.

Я зашлась кашлем, захлебываясь попавшей в дыхательное горло кровью. Спазм сдавил грудную клетку и казалось никогда не отпустит. Боль высасывала силы, но я заставляла себя бороться за каждый новый глоток воздуха. Не позволяла спасительной темноте охватить меня.

Приступ прошел. Я смогла дышать ртом, пусть и неглубоко. Иначе больно.

Меня никогда раньше не били. Родители были строгими, деспотичными, но никогда не позволяли себе поднимать руку ни на меня, ни на Иру. Даже после того случая с гонками...

Я не знала, сколько пролежала на полу в своей же крови. Пять минут, десять? Час?

В комнату вошел Ян. Увидев меня на полу, подбежал. Протянул руки, но мне хватило сил отползти. Хоть он меня и не бил, но был одним из них.

Кое-как я села, опершись спиной о стену. Медленно дышала, ждала, пока хоть немного утихнет боль.

Ян дал мне упаковку бумажных салфеток. На вытянутой руке, больше не пытаясь тронуть. Потом вышел и вернулся с еще одной бутылкой воды.

Я попыталась глотнуть, но едва не подавилась от усилившейся боли в горле. Протолкнув в себя все же немного воды, вылила остальное на лицо.

Увидев вернувшегося Илью, едва не завопила от ужаса.

- Илья, зачем так...

- Как так? - проревел Илья, надвигаясь. - Ну? Как?