Любить тебя

Потом я пойму, что этой ночью впервые по-настоящему столкнулась с бывшим агентом секретной военной организации «Мемфис», а ныне - опасным преступником по кличке Фартовый, отстраненным от всего, кроме своей миссии. Без чувств, без эмоций.

Андрей надел кобуру с пистолетом и пиджак. Сверху - тонкое черное пальто.

А бронежилет - нет. Это ведь хорошо, да?

- Я же сказал, беспокоиться не о чем.

Мысль о бронежилете я озвучила? Или он просто почувствовал мое состояние?

- Ложись спать.

И ушел, даже не коснувшись меня.

Еще сколько-то я так и стояла посреди гардеробной со скрещенными на груди руками, не зная, куда себя деть.

Без Андрея я осталась впервые. От этого я почувствовала себя так, будто оказалась на обдуваемой ветрами бескрайней пустоши одна-одинешенька.

В носу защипало, захотелось плакать, сжавшись в комочек и обняв себя руками. А еще лучше, тотчас же позвонить Андрею, хоть голос услышать. Он же явно еще едет, значит можно, не отвлеку... Вообще, как я могла дать ему вот так уйти? Не обнять, не поцеловать на прощание. И почему? Просто потому, что Андрей думал в тот момент не исключительно обо мне, а о делах. О том, благодаря чему, по большому счету, мы все до сих пор живы. Далеко бы убежали и долго бы продержались, не будь этого пентхауза, денег, оружия, прочего...

Я надела белье, треники и джемпер Андрея, который он скинул в ванной. Вот так, окутанной его запахом, стало легче. Я и не думала пытаться уснуть, пока он не вернется домой. А заняться чем-то, чтоб скоротать время, нужно. Только вот чем? Уборку, например, делала как раз сегодня, то есть вчера, клининговая компания, из-за чего пришлось пару часов тусоваться на крыше.

Я прошла в кабинет. Подошла к книжному шкафу.

Андрей любил читать, как и я. Не счесть, сколько времени мы проводили, сидя с книгами на диване или обсуждая ту или иную историю за этот месяц.

Остановила выбор на «Отверженных», хоть уже не раз читала эту книгу. Пройдя с ней в залу, забралась с ногами на диван.

Но погрузиться в одну из любимых историй не получалось. Мысли цеплялись за Андрея. За нас с ним. Я сказала ему, что люблю. Но это слово – любовь - казалось каким-то мелким, недостаточным для описания того, что чувствовала к этому мужчине. Особенно потому, сколько раз я по ошибке называла им другие чувства.

А какого будет достаточно? Или хотя бы каких? Есть ли вообще слова, способные выразить то, что мое тело и душа вросли в него без остатка? Что без него я не могу дышать? Что чувства, эмоции этого мужчины для меня ярче собственных?

«Жизни не жалко, жизни не жалко

А жаль лишь мгновений и свет на ресницах

И ночь, что больше не повторится

Жизни не жалко, жизни не жалко

Лишь взгляд и тепло от твоих ладоней

А может всё это мне только снится»

Бандерос «Жизни не жалко»

Печально заныла внутри старая песня.

- Повторится. Он вернется. Нужно только немного подождать.

Что это за «внутренние дела», внезапно возникшие в три часа ночи?! Или не внезапно…

Ты точно хочешь об этом знать, Нин?

Хочу! Так будет спокойнее.

За окном непроглядная темень. И погода дождливая. Из-за этого расцветет еще позже.

- Тогда он уже приедет, - сказала вслух. - Тогда он уже приедет.

Поставив книгу на место, пошла в кухню. Приготовлю что-то. Например, мясной пирог. Как раз и время пройдет быстрее, ведь руки будут заняты.

И, когда он допечется, Андрей уже приедет.

Но вот кухню уже наполнил вкусный аромат свежей выпечки, на спичке перестало оставаться тесто, и я выключила духовку. За окном появились намеки на свет, а Андрея все еще не было.

За это время руки тянулись к телефону десяток раз, но я не звонила и не писала.

Нельзя!

В который раз прискакав в залу через некоторое время, потому что снова показалось, что Андрей пришел, увидела у входной двери сброшенное пальто, а следом и пиджак. Слух уловил шум воды в гостевой ванной.

Дверь была приоткрыта, сразу за ней на полу лежала рубашка. А на ней была кровь.

Несколько капель на груди возле пуговиц. Уже потемневших. Рубашка целая, дыр нет. Да и огнестрельные ранения так слабо не кровоточат. Уж я-то знаю. И серьезные рассечения на лице тоже. Да и не полез бы Андрей раненым первым делом мыться.

- Дай, выкину, - в водоворот мыслей ворвался тихий голос.

Я обнаружила, что застыла посреди ванной с рубашкой в руках, вода больше не шумит, а рядом Андрей. Целый и невредимый, с полотенцем на бедрах. Отросшая мокрая челка прилипла ко лбу. Широкие брови сурово сведены, а карие глаза стеклянные и смотрели по касательной.

Выронив рубашку, обняла стальные плечи. Влага с его кожи пропитала реглан, капли воды с волос упали мне на шею, когда Андрей к ней склонился.

Его слегка потряхивало. Как от предельного напряжения, усталости... Или пережитого.

- Ты в моей кофте? - прошептал мне в шею.

Я закивала головой.

- У нее твой запах. Мне так легче, если тебя нет…

- Я воняю смертью…