Любить всем сердцем

Мы въезжаем на стоянку возле церкви Бена. В этом сооружении нет ничего необычного, просто типичная церковь, которая могла бы легко превратиться в маленькую школу, если убрать огромный крест перед входом.

Она ставит машину на парковку и нажимает кнопку разблокировки.

— Хочешь, я провожу тебя?

Свирепо смотрю на нее.

— Я пропустил ту часть, где трезвость выводит из строя мои руки и ноги?

Выхожу из машины, не давая возможности ответить. Вхожу в вестибюль, смотрю налево, потом направо и иду на запах пончиков и дешевого кофе. Гнев бурлит, раздражая чудовище внутри меня. Какого хрена должен это делать? Я могу оставаться трезвым сам по себе в течение времени, необходимого для написания альбома.

Комната анонимных алкоголиков заполнена дешевой разномастной мебелью, расставленной по кругу на дерьмовом горчично-желтом ковре. Восемь других парней запихивают пончики себе в глотки и потягивают кофе из крошечных пластиковых стаканчиков.

Один из парней замечает меня и улыбается.

— Мистер Ли, вы сделали это.

Надвигаю бейсболку чуть ниже на глаза. Он пробирается сквозь мебельное кольцо, затем протягивает мне руку. Я пожимаю ладонь липкую от глазури для пончиков. Недотепа.

— Меня зовут Пол. Входи, выпей кофе. У нас есть пончики…

— Я в порядке. — Вытираю руку о джинсы и подхожу к одному из стульев в круге. Я не хочу застрять на двухместном диванчике с одним из этих пьяниц. Бывших пьяниц.

Пол объявляет, что пора начинать, и места быстро заполняются. Несколько шокированных взглядов устремляются на меня, но, когда я смотрю на них в ответ, они отводят взгляд.

— Уверен, вы все заметили, что у нас появился новый член, — гордо говорит Пол. — Не хочешь представиться?

Я пожимаю плечами.

— Я Джесси, и я действительно не хочу быть здесь, так что если бы мы могли сократить формальности и просто покончить с этим дерьмом, было бы здорово.

Несколько парней моргают. Другие хмурятся. Черт меня дери, если мне не все равно.

Пол хмурится.

— Окей. Давайте по очереди представимся Джесси.

Один за другим ублюдки произносят свои имена и свою зависимость – выпивка, а чаще всего наркотики. Они говорят так, как будто умер член семьи. Думаю, я могу это понять. Я бы все отдал за бутылку. То, как эти парни могут сидеть здесь и слушать скулеж друг друга, без желания упиться вусмерть, впечатляет.

Я дважды клюю носом во время встречи. Возможно, я даже немного закимарил, потому что последние тридцать минут показались мне всего лишь несколькими секундами.

Я сваливаю не попрощавшись. Интересно, как мне сообщить няне, дающей синие шары, что я закончил, но на этот вопрос получаю ответ, когда выхожу на улицу и вижу «Лексус». Слава Богу.

Когда открываю дверь, она кричит и подпрыгивает, ее телефон летит на пассажирское сиденье.

Я хватаю его и сажусь.

— Успокойся на хрен. Это всего лишь я.

— Ты меня напугал!

— Прости, не знал, что надо стучать. — Смотрю на ее телефон. — Горячая штучка. Кто такая? — Возвращаю телефон няне, и она на ощупь закрывает страничку в Instagram, которую просматривала.

— Никто.

— Ее сиськи в этом крошечном бикини говорят об обратном. Она определенно кто-то.

Няня стискивает зубы и заводит машину.

— Она... моя подруга. Ну, не моя. Она подруга моей подруги.

— О, да? Пригласи ее в гости. — Снимаю бейсболку и провожу рукой по волосам. — Мне бы не помешала небольшая физиотерапия.

Она резко поворачивает голову, и я подмигиваю, отчего в ее глазах вспыхивает огонь.

— Поверь мне, Сюзетта не в твоем вкусе.

— Сюзетта. — Я прокручиваю это имя на языке, и мне не нравится ощущение. Но это не значит, что мне не понравится чувствовать ее на своем языке.

— Да, Сюзетта. — Она с ядом выплевывает имя девушки.

Интересно.

— Она тебе не нравится?

Няня вздергивает подбородок, как будто я ее обидел.

— Конечно, нравится. Ну... я имею в виду, не знаю ее достаточно хорошо, чтобы ...

— Так вот почему ты шпионила за ее страничкой в соцсетях, проверяя ее фото в бикини, да? Ты... — показываю в воздухе кавычки, — ...знакомилась с ней.

— А почему тебя это волнует?

— Потому что она горячая штучка. Потому что мне нужно потрахаться. Потому что все, что я делал раньше, чтобы чувствовать себя хорошо, больше не могу делать, вот почему.

— А как насчет музыки?

Открываю рот, чтобы сказать что-нибудь дерьмовое, но слова застывают в горле.

В те времена, когда я сочинял песни, не было лучшего чувства в мире. Я записывал мелодию, набрасывал текст, и от одного этого у меня начинала кружиться голова. Когда песня была закончена, мне казалось, что я создал жизнь. Создание осязаемого, одушевленного чего-то из ничего заставляло меня чувствовать себя Богом. Когда создание музыки перестало вызывать у меня это чувство?

Глава 7.

БЕТАНИ

— Где он?

Я резко распахиваю глаза и вскакиваю в постели.

— Что?

Моргаю, пытаясь сфокусировать зрение в тусклом свете моей спальни, когда Эшли открывает мой шкаф.

— Уайт! — Она исчезает в моем шкафу, пихает мою одежду, а затем топает прочь. — Где этот долбаный мешок дерьма?

— Почему Уайт должен быть здесь? — Я тру глаза и смотрю на часы.

Только пять утра.

Эшли опускается на колени и заглядывает под кровать.