Любите ли вы САГАН?..

Франсуаза Куарез делала первые наброски этого романа, сидя в кафе Кюжа. Она тогда училась на литературном факультете. Писательница вспоминала, что, как только выдавалась свободная минута или в перерыве между интеллектуальными беседами, шла в кафе, где добродушный хозяин разрешал ей проводить сколько угодно времени, потягивая маленькими глотками безвкусный кофе. Предаваясь праздности и находясь в приподнятом настроении, она писала и бесконечно переписывала всякую чепуху. Но в конце концов ей удалось заполнить «этой чепухой» небольшую синюю тетрадь, в написанном уже начал проявляться смысл. Это были наброски романа «Здравствуй, грусть!». Потом наступило лето и вместе с ним экзамены. Франсуаза их провалила, получив крайне низкие баллы. Осенью у нее уже не будет дополнительной сессий, чтобы восстановиться, во всяком случае, продолжить учебу в аудиториях Сорбонны в ее планы не входило. В июле 1953 года она решила, что, хотя климат в Париже достаточно мягкий, лучше провести время в Оссегоре, где ее родители сняли виллу «Лойла». И она начинает думать только об отдыхе в полосатом купальнике, с распущенными волосами на испанском пляже. Франсуаза Саган регулярно писала из Оссегора письма Луи Нейтону, которого ласково называет «Дорогой». Она сообщала ему все подробности своего пребывания на каникулах: «В половине десятого я ем персик, в одиннадцать часов иду купаться, в два часа принимаюсь за чтение или играю в бридж со всей семьей, в пять часов принимаю ванну, а в семь — аперитив; я также завтракаю, обедаю и ужинаю в привычное время». Из этой переписки стало известно, что каждое утро она ждала прихода почтальона, надеясь, что он принесет ей известие о ее женихе. Но в Оссегоре Саган не задержится: отец отправлялся по делам в Париж, и она решила ехать вместе с ним. Утром 10 августа родители застали ее у лестницы с чемоданом в руках и с выражением решительности на лице. Они были удивлены и обеспокоены: неужели их дочь не боится умереть со скуки в пустом Париже? Они не знают, что она надеется встретить там Луи и планирует закончить роман «Здравствуй, грусть!». И действительно, к концу лета 1953 года книга написана, отпечатана на машинке и закрыта в шкафу в ожидании своего часа.

Пока еще не время показывать, ее издателю! Франсуаза сильно сомневается в достоинствах своего романа! Позже она признается, что даже не осмеливалась перечесть на следующий день то, что написала вчера, настолько она боялась почувствовать себя уязвленной, если это оказалось бы плохо. Она повторяла себе, что может написать гораздо лучше, и ей хотелось все бросить в корзину. Романистка-дилетантка, уже не обучающаяся на литературном факультете, не может быть настоящим писателем. А пока она тщательно исследует клубы Сен-Жермен-де-Пре, танцует, пробует виски и курит слишком много сигарет. Днем она пишет несколько новелл, которые посылает Пьеру Лазареффу, директору ежедневной газеты «Франс суар», но ответа нет. Мари Куарез оставалась единственной читательницей этих коротких историй. «Кики читана мне новеллы, которые она посылала в газеты, — рассказывала она. — Но ни одна из них не была опубликована, тем не менее я была убеждена, что у моей дочери богатое воображение». Франсуаза пыталась также писать стихи, но они навсегда оставили у нее чувство неудовлетворенности. Самая важная встреча, которая определила ее писательскую карьеру, состоялась в октябре 1953 года. Франсуаза Куарез направилась на киностудию «Биллянкур де Булонь», где режиссер Жаклин Одри экранизировала пьесу Жан-Поля Сартра «3а закрытыми дверями». Подруга Сартра и Симоны де Бовуар, Жаклин Одри сблизилась с экзистенциалистами. Однажды, гуляя по Булонскому лесу, Франсуазе удалось проникнуть на съемочную площадку, но на нее тотчас же обрушилась с гневом сама Жаклин Одри, которая велела никого туда не пускать. Но, видя простодушие молоденькой девушки, которая в панике представилась как «мамзель Никто», она сменила гнев на милость и в конце концов разрешила Франсуазе присутствовать на съемках и приходить, когда ей захочется. Вскоре режиссер и его поклонница стали довольно близкими друзьями, и Франсуаза осмелилась спросить у Жаклин ее мнение относительно своей книги «Здравствуй, грусть!» — романа, с лета забытого в ящике стола, с эпиграфом из поэмы Поля Элюара «с небольшими изменениями»:

Прощай же, грусть,
И здравствуй, грусть,
Ты вписана в квадраты потолка,
Ты вписана в глаза, которые люблю[8]

.