Любите ли вы САГАН?..

В Париже фильм «Здравствуй, грусть!» будет смонтирован в марте 1958 года с предварительным показом в «Рексе», куда будут приглашены актеры (Франсуаза Саган, находящаяся в путешествии в Милане, пришлет своих родствен-неков). Здесь он также не будет иметь большого успеха. «Кинескоп похож на бутылку с очень широким горлышком, — писал Клод Брюль в «Пари-пресс», — из него вырывается тонкий и прогорклый запах, который не чувствуется на ста восьмидесяти страницах романа». Заключение: роман восхитительно прозрачен, фильм бесполезно усложнен, в нем наряду с цветными эпизодами имеются черно-белые вставки, символизирующие прошлое. В фильме ведутся разговоры об измене, о медлительности, о банальностях, о дискомфорте. Что до Франсуазы Саган, то она не смогла скрыть своего разочарования: «Мне не очень удобно говорить об этом фильме. Я считаю, что он имеет слишком мало общего с моей книгой». Жан Херман, один из ведущих журналистов журнала «Синема», сделал любопытное замечание: «Средиземное море, отснятое в ванной комнате, застывает, козья тропинка становится неприятным местом, где любовники, скрестив руки, прыскают со смеху, как субретки, которых трясут изо всех сил, словно соцветия тмина».

Этот фильм дал повод Франсуа Мориаку высказаться без обиняков в своем «Последнем блокноте». Теперь становится понятным, почему эта ужасная девчонка, как он называл ее когда-то, так импонирует ему. «Я читаю резко отрицательную критику фильма по роману Франсуазы Саган «Здравствуй, грусть!». В этом фильме нам показывают определенную концепцию жизни и неприкрашенного счастья, отсутствие которого становится для нас очевидным. Если в жизни нет смысла, нет направления, нет цели, если она абсурдна, то поведение персонажей, стремящихся к поиску наслаждений, подобно хороводу мух в луче солнца, не имеет прощения, поскольку не всем дано стремление к справедливости и желание изменить свою жизнь».

В Боваллоне здоровье Франсуазы Саган идет на поправку, это означает, что она существует только для своих друзей, и ни для кого больше. Но издательству «Жюльяр» она необходима. 2 сентября 1957 года, задолго до выхода романа «Через месяц, через год», он уже объявляется литературным событием нового сезона. Уже в марте два французских продюсера оспаривают право на экранизацию романа, а американский иллюстрированный журнал «Лайф» за 40 миллионов франков приобретает эксклюзивную лицензию на публикацию отрывков данного произведения. Видя такой ажиотаж, Рене Жюльяр, не колеблясь, заказывает первую партию тиража в 200 тысяч экземпляров — мировой рекорд. Не успев выйти из типографии, эти книги раскупаются почти мгновенно, и в конце августа книжные магазины Франции уже заказывают еще 165 тысяч экземпляров. Необходимо переиздать 500 тысяч. Из них будет продано «лишь» 400 тысяч книг — несколько разочаровывающий счет по сравнению с невероятным успехом двух первых романов Саган: «Здравствуй, грусть!» был продан в количестве 850 тысяч экземпляров, а «Смутная улыбка» привлекла 550 тысяч читателей. Тем не менее продвижение книги на издательском рынке тщательно продумано. Рене Жюльяр дал особые инструкции своим сотрудницам Анн Рив и Роланд Прета. «Прошу вас обратить особое внимание на то, чтобы книга Саган ни под каким предлогом не попала никому в руки до 30 или 31 августа, — пишет он во внутренней записке. — Принимая во внимание тот факт, что я отказал очень влиятельным лицам, могу предположить, какие серьезные неприятности могут возникнуть, если что-то просочится в газеты или на радио до намеченного срока». В его отсутствие главный секретарь Мишель Буи, принимая эстафету, распространил среди сотрудников издательства внутренний циркуляр: «Ни один экземпляр будущего романа Франсуазы Саган «Через месяц, через год» не может покинуть стен издательства ни под каким предлогом, ни в каком качестве до официального дня продажи 2 сентября. Лишь только по заказу из-за границы книга может быть выслана раньше указанного срока, причем условия пересылки будут тщательно и в индивидуальном порядке проверяться иностранными службами». 2 сентября роман «Через месяц, через год» попал на книжные прилавки. Сам главный издатель, находившийся на отдыхе в отеле «Спландид» в Экс-ле-Бен, беспокоился о реакции прессы. «Мне бы очень хотелось, чтобы она лично подписала свои книги, — пишет он Мишелю Буи, — ее отсутствие может рассматриваться некоторыми людьми как признак высокомерия или равнодушия. За это она дорого заплатит. Если потребуется, пошли кого-нибудь в Боваллон с чемоданом книг, пусть она их подпишет. Попроси Ги Шеллера поддержать тебя в этом деле, пусть он уговорит Франсуазу». В конце концов в каждый экземпляр книги была вложена карточка: «Франсуаза Саган шлет вам наилучшие пожелания. Она сожалеет, что не может лично подписать вам свою книгу, поскольку все еще не поправилась окончательно после катастрофы и очень слаба».