Любите ли вы САГАН?..

Франсуаза рассказывала о себе, говорила, что ей никогда не доводилось оставаться одной. Она думала о своих подругах, которых ей не хватало, о лестнице в кафе «Джим-мис», на которой она частенько сидела, и эти воспоминания наполняли ее радостью и ностальгией. Она вновь видела свой автомобиль «астон-мартен», который вела слишком быстро. У нее много ярких воспоминаний, но реальность превыше всего. «Я веду нелепую борьбу против времени и пальфиума-875», — напишет Франсуаза Саган. Она задыхалась и переживала ужасные нервные кризисы, пытаясь оттянуть момент, когда снова придется схватить ампулу. «Все, что я делаю для себя и против своей воли, достаточно отвратительно», — продолжает она. Прежде чем выйти из клиники, она закончила свой дневник следующими вполне трезвыми и пронзительными словами: «Понемногу я привыкла к мысли о смерти, как о чем-то обычном, это решение ничуть не хуже других, если болезнь не отступит. Это пугает меня и вызывает отвращение, но это стало привычной мыслью, и я думаю, что я смогу осуществить ее, если вдруг…» Все ее друзья в один голос утверждали, что до катастрофы она была решительно против тяжелых наркотиков. Конечно, она теперь сильно изменилась, свидетельствуют они, не то чтобы «она перестала быть Франсуазой Саган», но страдание заставило ее повзрослеть. «До несчастного случая, — вспоминает Аннабель Бюффе, — она была маленькой девочкой, которая упивалась жизнью и любила деревню. У нее были хорошо развиты животные инстинкты в полном смысле этого слова. После катастрофы она уже не была прежней. В ней что-то надломилось».

Дорожное происшествие случилось в апреле, но лишь в октябре у романистки прекратились боли. Через несколько лет она прокомментирует это событие, оставившее столь значительный след в ее жизни, спокойно и равнодушно: «Меня уже соборовали, и, что бы теперь ни случилось, я попаду прямо на небо, в этом нет никаких сомнений. Эта катастрофа напомнила мне о некоторых вещах: что я, оказывается, уязвима и что болезнь приводит к одиночеству… Я продолжала хромать год или два. Потом я вышла замуж. Иными словами, я шла от происшествия к происшествию».

* * *

К физическим мукам добавились мучения из-за юридических процедур, обернувшихся кошмаром. Правосудие пыталось определить, явились ли причиной происшествия вина человека, неисправность автомобиля или плохое состояние дороги. В то время как писательница находилась между жизнью и смертью в клинике Майо, жандармы, проводившие расследование на национальном шоссе-448, составили отчет: «Не представляется возможным с полной уверенностью утверждать что-либо о причинах дорожного происшествия, пока эксперты не осмотрят автомобиль, который в данное время опечатан. Очевидно, что не выявлено никаких механических неисправностей. Пока нет мнения специалистов, предполагаемой причиной происшествия остается превышение скорости, к тому же следует принять во внимание состояние дороги». В этот день мэтр Делонэ, следователь прокуратуры в Корбей, открыл дело против X. за нанесение непредумышленных телесных повреждений. В октябре того же года, то есть через несколько месяцев после аварии, Франсуаза Саган вернулась на «место преступления» вместе со своим адвокатом мэтром Жаком-Арнольдом Крокезом, со следователем Делонэ и его помощником, экспертом по дорожным происшествиям мэтром Роше, двумя бригадами жандармов и пассажирами: Вероник Кампион, Вольдемаром Летьеном и Бернаром Франком.

«— С какой скоростью вы ехали в момент дорожного происшествия? — спрашивает эксперт.

— Девяносто километров в час, — отвечает Саган.

— Восемьдесят километров в час, — говорит Вероник Кампион.

— Между девяноста и ста тридцатью, — возражает Бернар Франк.

— Сто километров в час максимум, — уточняет Вольдемар Летьен».