Любите ли вы САГАН?..

На следующий день после дорожного происшествия некоторые друзья Саган, попавшие вместе с ней в катастрофу, еще находились под наблюдением в клинике Корбей. Очень быстро их состояние стало удовлетворительным, и через два дня они вернулись домой. Что до Франсуазы, то ей стало немного лучше. Тем не менее сообщения профессора Жювенеля оставались довольно сдержанны: «Больная чувствует себя удовлетворительно с точки зрения общей хирургии. Она легче дышит. Но остается черепно-мозговая травма, о которой еще нельзя ничего сказать». При пробуждении она ничего не помнила об автокатастрофе. «Что я делаю на больничной койке?» — это вопрос, который писательница задает себе. Брату пришлось показать ей фотографии смятого «астон-мартена», чтобы она поняла серьезность положения. «Ты уверен, что я никого не убила?» — с тревогой спросила Франсуаза. Несмотря на явное улучшение, врачи предпочитали выждать еще один день, прежде чем вынести решение, тем более что они выявили другие переломы, в частности в области грудной клетки. «Нельзя диагностировать, но можно прогнозировать. Вчера еще у нее было состояние крайней тяжести. Сегодня оно еще достаточно серьезное. У Франсуазы Саган перелом в области грудной клетки и несколько различных переломов, в частности левого запястья, что не подвергает ее жизнь опасности», — утверждает доктор Лебо вечером 16 апреля. 17 апреля Жак Куарез сам сообщил о состоянии здоровья своей сестры: «Потребуется еще десять дней, чтобы быть абсолютно уверенным в полном выздоровлении Франсуазы. Но первые сорок самых опасных часов уже прошли». Мари Куарез утверждает, что ее дочь, кажется, начинает приходить в себя: «Франсуаза показалась нам абсолютно здравомыслящей. Врачи сняли с нее бинты и вымыли волосы. У нее По-прежнему сильно опухшее лицо, но она говорила со мной в полном рассудке».

18 апреля Франсуаза Саган окончательно выздоровела. Улучшение ее состояния неоспоримо. Ей наложили шину, чтобы ускорить сращивание ключицы, и предупредили, что в течение шести месяцев она не может вести какую-либо активную деятельность, а к нормальной жизни возвратится только через год. Если раньше она держалась на внутривенных инъекциях, то теперь может питаться самостоятельно. Пьер Куарез заявил, что теперь он спокоен за здоровье своей дорогой дочери — она выкрутилась. Она даже согласилась сфотографироваться. Этот снимок потом будет широко опубликован, на нем она выглядит бледной, усталой, с синяком под глазом, но пытается улыбнуться. 26 апреля стало известно, что романистка выйдет из клиники в ближайшие дни и поедет отдыхать к родителям как минимум на две недели. Но ей предстоит еще одна операция на правом плече. Доктора категоричны: никаких последствий катастрофы не должно остаться. 30 апреля в бледно-голубом халате, закутанная в шотландский плед, Франсуаза Саган покинула клинику на носилках. Она разрешила нести себя и уверенно улыбалась в объективы фотоаппаратов. Медицинская машина исчезла в направлении Булонского леса. Конечно, она совершенно здорова, но последствия этого происшествия еще дадут о себе знать. В течение нескольких месяцев романистка будет страдать полиневритом — воспалением нервов, которое поможет снять только пальфиум-875. Этот заменитель морфия является довольно сильным наркотиком, и пациенты быстро попадают в зависимость. В соответствии с указаниями доктора Шварца она принимала дозу каждый раз, как только боль становилась нестерпимой. Если этого лекарства больше не было во французских аптеках, Жак Куарез ехал за ним в Бельгию, пряча ампулы в капоте «ягуара». «Ради моей сестры, — скажет он потом, — мне пришлось перевозить наркотики». После катастрофы Саган настолько привыкла к пальфиуму-875, что вскоре ей понадобился курс лечения для избавления от наркотической зависимости в клинике. У доктора Морреля в Гарше она день за днем пыталась оказать сопротивление пальфиуму-875. Таков метод врача: оставить «яд» в досягаемости от больной, чтобы научить ее обходиться без него совершенно самостоятельно. Во время пребывания в этом аду она взахлеб читала: «Историю французской революции» Мишле, которая показалась ей «очень красивой, очень лиричной», а также американских авторов, в частности Генри Джеймса, поэмы Аполлинера и особенно «Возраст разума» Жан-Поля Сартра, который, возможно, вдохновил ее на написание романа «Через месяц, через год». «Люди хргвут в Париже, и все так запутывается. Я об этом совсем не думала, когда писала книгу, но что-то в этом роде я хотела бы изобразить в моем романе», — комментирует она. Во время пребывания в клинике, в одиночестве, она написала душераздирающий дневник «Наркотики». Эта книга с иллюстрациями Бернара Бюффе дает представление о том, насколько она страдала.