Любитель историй (СИ)

правила, границы, сроки и условия. Рик покорно кивнул,

предположив, что жизнь в заточение, да еще и под

присмотром родителя, все-таки ему по душе.

Отец больше не ругал его понапрасну – говорил коротко,

емко, а зачастую просто молчал, внимательно наблюдая

отпрыском. Правила стали возникать реже. И чаще

родитель говорил о семье, что было для Рика невиданным

откровением. Оживляя в его памяти давно забытые

воспоминания, мистер Лиджебай словно пытался

докопаться до какой-то, одному ему известной истины.

Задавая кучу странных и непонятных Рику вопросов, он не

требовал мгновенного ответа, как это бывало раньше.

Открыв намеченную для прочтения книгу, юноша

впервые в жизни серьезно задумался о смерти.

Изображенный на первой странице череп подтолкнул его к

осознанию неминуемого конца каждого кто радостно

входит в этот бренный мир.

Призрак отца явился вечером, покачиваясь, он застыл

возле окна. Дождавшись пока сын устроится за столом и

откроет книгу в кожаном переплете на новой странице,

мистер Лиджебай немного сгорбившись и растопырив

пальцы проплыл к двери, напомнив Рику того самого паука,

что так хищно взирал с обложки прочитанной им недавно

книги.

- Пожалуй, продолжим … - тихий голос вкрадчиво

наполил кабинет.

Юноша напрягся. Плотный туман, возникший у самых ног,

стал быстро распространяться по комнате. Оглянувшись,

Рик быстро взглянул на улицу: широкая каменная мостовая,

серые стены соседних домов, окна которые уже скрылись за

плотными ставнями, пара спешащих по делам горожан -

ночной дымки не было и следа.

Пелена заволокла кабинет. В нос ударил незнакомый

аромат травяной горечи смешанной с табачным дымом, а

вскоре к ним добавился солоноватый привкус моря. Рик

ощутил легкое головокружение. Такого с ним раньше

никогда не было. Призрак отца вздрогнул и, повернувшись

к нему лицом, заговорил.

- Представь таверну, компании моряков, измученных

рьяными ветрами и ядреным солнцем. Их лица

обветренные, худые, зыркают по сторонам выцветшими,

почти белесыми глазами. Многие из них курят, другие пьют

до беспамятства. В таком состоянии они не замечают

никого вокруг… Их разговоры масляные и тусклые как свет

вечерних фонарей у пристани. Вероятно, многие из них уже

позабыли те славные времена, когда служили храбрым

капитанам, избороздившим четыре части света в поисках

сокровищ. Умение бывших каперов уже не такое искусное и

сабли в руках потеряли былую опаность…

Не глядя на страницу, Рик монотонно окунал перо в

чернильницу, выводя на девственном листе очередное

слово. В голове яркой вспышкой возникла таверна,

заполненная морскими волками поджарые фигуры которых

растворялись в непроницаемом табачном дыме и тяжелом

полумраке зала. Несколько вытянутых чадящих ламп в виде

маяков внезапно потеряли пламя, как говаривали в таких

случаях. Огонь в стеклянной колбе стал не больше

наперстка, будто трусливый страж, испугавшийся

внезапного гостя, покинул свой пост.

* * *

Собеседник мистера Сквидли стал напоминать восковую

фигуру, похожую на те воинственные чудища, которыми

раньше так любили украшать корму корабля отчаянные

головорезы. Серая кожа, распухшие от напряжения жилы,

черные с кроваво-красной поволокой глаза, застывший на

лице ужас – так мог выглядеть только мертвец. Жуткое

зрелище, к сожалению, не интересовало завсегдатаев

таверны - у них были дела поважнее. Пропустив очередную

кружку рома, они углубились в собственные воспоминания,

которые шипящей морской волной нахлынули на них с

новой силой.

Наслаждаясь получившимся творением, мистер Сквидли

уже собирался уходить, когда две пары крепких рук сжали

его в тиски, лишив всякого движения.

- Произнесешь хоть слово – вырежем язык и скормим его

чайкам. – Второй нападавший подтвердил слова протяжным

бурчанием.

- Надеюсь, уважаемые джентльмены не станут

осуществлять свои угрозы на глазах у сотни свидетелей.

Морской народ очень зорок, мало ли чего усмотрит, - толи

предупредил, толи поиздевался Сквидли. Ответ последовал

незамедлительно. Мощный тычок в спину сбил его с ног.

Они провели моряка через весь зал, не забыв немного

выкрутить ему руки, чтобы возникла ноющая боль. Сквидли

только недовольно фыркнул – подобная игра начинала ему

нравиться.

Как он и предполагал, никто из посетителей таверны не

обратил на троицу никакого внимания. Сюжет выдался на

удивление хороший, плотный с нарастающей интригой - как

он любил.

Чтобы подбавить масла в огонь, Сквидли задел каблуком

сапога стул, на котором восседал пузатый пиринейский

торговец с широкой седеющей бородой. Тяжело дыша, тот

что-то буркнул себе под нос, и с трудом втянув тяжелый

воздух таверны, встал на ноги.

- Редкоеее прояяявление нэ вежливостиии, - рявкнул он,