Любители варенья

— Иди к себе и жди… — У Тамары задрожали руки. Хотя она была бой-бабой, как ее называли соседи, но ее пугало все, что было связано со смертью. Иногда на улице, услышав приближающиеся звуки траурного марша, она сворачивала в первый попавшийся переулок. А тут мертвая между гаражами совсем рядом, в соседнем дворе… А вдруг знакомая? И ее нужно будет опознать? Страх и любопытство боролись в Тамаре, и чувство любопытства победило.

Тамара бросилась к телефону, вызвала милицию, а потом выскочила на улицу и забежала за Ретей.

— Пойдем покажешь, а то я одна боюсь.

— Я тоже боюсь… — признался побледневший Ретя и не сдвинулся с места.

Тамара увидела на улице соседа Алексеича, который внаглую снимал с Ретиной веревки рыбину, но по этому поводу выступать не стала. У рыбы есть свой хозяин. А Алексеич ей нужен как провожатый.

— Алексеич, мой-то женщину мертвую нашел в Зинкином дворе. Пойдем посмотрим? Вдруг соседка из наших?

— Пойдем, — охотно согласился Алексееич. — Я только Володьку и Мишаню позову.

Володька и Мишаня прихватили своих жен, все по случаю выходного дня торчали по домам. Ретя сидел с таким испуганным видом, что к нему с расспросами не обращались. Все гурьбой отправились в Зинкин двор, а минут через десять приехали менты.

9

Васнецов пригласил Турецкого сесть и теперь рассматривал его, поблескивая стеклами очков. Если Плетнев производил впечатление нервного человека, который иногда с трудом заставлял себя не выдавать эмоции, то Турецкий с безмятежным лицом рассматривал следователя, словно его нисколько не интересовала собственная дальнейшая судьба.

— Гражданин Турецкий, — приступил к допросу Васнецов, — цель вашего пребывания в Новороссийске?

— Нервы лечу. Свежий воздух, море… — охотно ответил тот.

— Прошу вас отвечать серьезно, — начал злиться Васнецов. Что-то он сегодня заводится с полуоборота, клиент попался вредный, — решил сам себя успокоить следователь.

— Серьезней некуда, лейтенант. Я был комиссован из органов по состоянию здоровья.

— Допустим… Что вы делали на стройке?

— Мы скрывались от преследования. За нами гнались на машине явно криминальные типы. Пришлось поплутать по городу, пока случайно не выехали к стройке. А там набрели на логово какого-то бомжа. Ну и забежали к нему. К несчастью, он оказался психом. Мы собирались просто пересидеть, но бандиты нас выследили и открыли стрельбу. А этот бомж тоже оказался при оружии, ну и пальнул в них несколько раз. А потом оказал вооруженное сопротивление. Не нам, естественно, а наряду милиции.

— Допустим… Я слышал, гражданин Турецкий, вы занимаетесь частным сыском, и весьма успешно. Можете вы мне логически объяснить одну головоломку? Вот смотрите. На стройке была обнаружена машина «Ауди» со снятыми номерами и колесами. А в двадцати метрах был найден присыпанный землей труп мужчины с проломленной головой. А в том месте, где вас задержала милиция, в этом самом логове, нашли кошелек, в котором обнаружилось вот что…

Васнецов достал из ящика стола прозрачный пакет и пододвинул его к Турецкому.

— Водительские права.

Он выжидающе наблюдал за Турецким, пока тот доставал права.

— Баулов Григорий Александрович… — вслух прочитал Турецкий. — Это покойник?

— Да. Он три года в розыске за убийство и покушение.

— И в чем головоломка?

— Кто его убил?

— Не могу сказать. Впервые вижу этого человека, — честно ответил Турецкий. — Но рад, что он получил по заслугам. А то знаете, как у нас бывает — пока найдут, пока следствие, то-се, дадут семь лет, а там вдруг амнистия какая подвернется…

Васнецов пропустил рассуждения Турецкого мимо ушей.

— Вы же неспроста оказались там, на стройке. Вы решили расследовать дело об убитой проститутке? Или прикрываете своего дружка? Что вы там делали? Только не надо опять заводить волынку про преследования. Если бы вас действительно преследовали, вы обратились бы в милицию. Что вы искали?

Турецкий вздохнул и насмешливо взглянул на Васнецова:

— Я искал… кратчайший путь отсюда до Москвы.

Васнецова охватил гнев. Да что же они оба себе позволяют?

— Вы, гражданин бывший важняк, и подельник ваш еще не скоро отсюда уедете. Я вам обещаю. Ваше счастье, что при вас оружия не оказалось…

Он резким движением подвинул к Турецкому бумагу.

— Автограф ваш.

Турецкий взглянул на бумагу и молча подписал.

— Свободен. Можешь теперь идти жаловаться в прокуратуру.

Васнецов, которого трудно было вывести из себя, он даже гордился своим самообладанием и считал его чуть ли не важнейшей чертой характера хорошего следователя, был разъярен. Эти двое, похоже, возомнили о себе, что они неуязвимы. Но пусть не радуются, он их обязательно достанет. А пока он может здорово подпортить им настроение и дальнейшие планы хотя бы тем, что оба теперь застрянут в Новороссийске на неопределенное время. Это уж ему решать, сколько им придется здесь болтаться. Нет, не зря москвичей не любят в провинции. Действительно, есть в них эти противные черты — высокомерие и независимость. Но он им еще покажет!

Турецкий вышел из отделения и попал в крепкие мужские объятия Плетнева.