Любители варенья

Степаныч относился к той категории мужчин, которые на женщин особо не бросались, но удобного случая не упускали. Взглянув еще раз на Валерию, он решил, что подкатываться к ней все-таки рискованно. Отошьет, как пить дать. А самолюбие его будет уязвлено… Если бы в данный момент у нее не появился какой-то волшебник, разбудивший ее к активному восприятию жизни, тогда еще можно было бы попытаться. Но она и так довольна жизнью, а он на свой счет не слишком обольщался. Когда тебе под полтинник, да к тому же особым мужским обаянием не обладаешь — на голове в художественном беспорядке разметались три волосинки, щеки обвисли, как у перекормленного грудничка, третий подбородок намечается, халат едва сходится на пузе — тут не разгуляешься… Вот медсестричка Люба как раз для него. Ну и повариха Катерина. И само собой жена Раиса. Ладно, чего огорчаться? Есть в его жизни разнообразие, чего уж там жаловаться. И хотя вся троица далеко не юные девы, женской привлекательностью они обладают, а главное — ничего от него не требуют. Принимают таким, какой он есть. Даже законная супруга. Золотая у него жена. Все ей хорошо — и небольшой оклад, который муж приносит в тощеньком бумажнике, и маленькая квартирка, и ее собственная работа в клинической лаборатории, и даже его старая мать — ворчливая и суровая, но крепкая старуха, которая командует в их семье…

Валерия тем временем вдохновенно стучала по клавишам и не подозревала, какие мысли она разбудила в Степаныче. Думать о нем как о мужчине ей даже в голову не приходило.

11

Васнецов мог бы послать на «Ставриду» кого-нибудь из отделения, но раз уж они с Баркаевым были, так сказать, на ходу, решил зарулить к пристани.

— Давай к «Ставриде». Уточним, была ли у Гавриленко сестра. Может, кто-то знает.

— Да ведь наши из отделения там были три дня назад, когда Галину прирезали. Ничего о сестре им не говорили.

— Им не сказали, так нам скажут. А то живо выдворю за нарушение паспортного режима.

— Не нарушали они… — вздохнул Баркаев. — Я с ребятами разговаривал, говорят — у всех местная прописка есть. А где живут — это их личное дело. Хоть квартиру снимают, хоть номер в гостинице… Тут не подкопаешься. И ведь всем известно, что это натуральный бордель, а взять их можно, только если облаву организовать.

Лицо Васнецова пошло красными пятнами. Вот она — коррупция в чистом виде. Не велено трогать баржу, хоть ты тресни. Даже после убийства Гавриленко, которая проживала в одном из номеров, поступил негласный приказ известно кого, чтобы с девочками говорили осторожно, не травмировали их нежную психику.

Васнецов и Баркаев поднялись по трапу на баржу, и тут же на палубу вышел какой-то хлыщеватый тип — с заспанной рожей, но льстивой улыбкой на лице.

— Мое почтение представителям нашей доблестной милиции, — едва не расшаркался он.

— Кто такой? — сурово спросил Васнецов. — Документы!

— Да вы заходите, — не смутился длинный парень и распахнул перед ними дверь. — У нас тут и чаек можно попить, или «Колу» желаете? Спиртного не предлагаю, вы при исполнении…

— Ты тут того… не зарывайся, — одернул Баркаев говорливого и довольно нахального типа. — Кто такой — тебя спрашивают?

— Так вы же знаете, Наиль Рустамович, я Сущев Валерий, вот и паспорт мой.

Баркаев бросил злобный взгляд на Сущева и протянул руку за паспортом.

— Что вы здесь делаете, гражданин Сущев? — сухо спросил у него Васнецов, изучая паспорт.

— Хм… Работаю… Я заместитель директора гостиницы «Ставрида».

— Значит, так, заместитель директора, — ехидно произнес Васнецов. — Есть разговор.

Они уже прошли в просторную и довольно уютную каюту с буфетной стойкой и десятком столиков, которые кто-то расставил хаотично, без всякой системы. Все стулья были сдвинуты в сторону.

— У нас сейчас уборка предполагается, — объяснил беспорядок Сущев.

Вбежала встрепанная девчонка в коротеньком халатике со шваброй наперевес.

— Валерчик, я начинаю? — спросила она у Сущева и только сейчас заметила гостей.

— Здрасьте вам, — она держалась смело, и милицейская форма ее не смутила.

— Здрасьте, — ответил за двоих Баркаев. — Пока выйди, девочка, после придешь. Когда мы поговорим.

Девушка вопросительно взглянула на Сущева, тот кивнул, подтверждая слова гостя. Он уже расставлял стулья вокруг одного столика и пригласил оперов присесть.

— Так какие ко мне будут вопросы? — он наморщил лоб и изобразил на лице сосредоточенность. Васнецов сурово смотрел прямо в глаза Сущева, тот отвел взгляд.

— Нас интересуют некоторые обстоятельства, связанные с пребыванием здесь Гавриленко Галины…

— Бедная девушка… — фальшиво вздохнул Валерий, и Васнецов уловил неискренность в его сочувствии.

— …и ее сестры, — закончил свою фразу Васнецов.

Валерий вздрогнул, глаза его забегали. Васнецов понял, что попал в точку. Валерий никак не ожидал, что менты узнают о существовании сестры Галины Гавриленко.

— Ведь вам известно, что сегодня обнаружили труп сестры Гавриленко?

— Н-нет… — Валерий упрямо смотрел в сторону, и Васнецов не мог поймать его бегающий взгляд.