Любительский вечер

— Нет, вы в самом деле никогда не слышали о Чарли Уэлше? — искренне возмутился он. — Да вы, как я вижу,совсем сосунок. Но ведь я же Уникум, Любитель-Уникум. Где-нибудь-то вы должны были меня видеть. Я ведьвезде выступаю. Если бы я захотел, я мог бы стать профессионалом, но в качестве любителя больше выколачиваешь.

— А что такое «Уникум»? — осведомилась Эдна. — Я ведь не знаю.

— Сейчас объясню, — галантно предложил ЧарлиУэлш. — Уникум — это значит единственный в своем жанре, то есть тот, кто исполняет какой-нибудь номер лучше всех других исполнителей. Вот это и есть Уникум.Ясно?

Эдна поспешила уверить Уэлша, что все совершеннопонятно.

— А для большей ясности, — продолжал он, — полюбуйтесь на меня. Я единственный любитель на все амплуа. Сегодня я, например, показываю, как любитель играет бродягу, это куда труднее, чем просто сыграть бродягу, зато тут настоящая игра — это и любительствои искусство. Ясно? Я все могу — от трагического монологадо оперетты и конферанса. На то я Чарли Уэлш, Любитель-Уникум.

И пока чернявый худенький человечек и дороднаябелокурая красавица нежно заливались на сцене, покана смену им выступали со своими номерами другие профессионалы, Чарли Уэлш просвещал Эдну. Он наговорил ей много всякого вздора, но и много такого, что моглопригодиться для воскресного «Интеллидженсера».

— Фью, — присвистнул он. — Их светлость уже охотится за вами. Ваш выход первый. Когда будете на сцене, не обращайте внимания на шум. И непременно доводитеномер до конца.

В эту минуту Эдна почувствовала, что карьера журналистки ее больше не прельщает, ей хотелось толькоодного — бежать отсюда куда глаза глядят. Но директор(он же и режиссер), как страшный великан-людоед издетской сказки, преградил ей путь. Оркестр уже игралпервые такты ее песенки, и шум в зале, как по команде,стих, уступив место выжидательному молчанию.

— Смелей, — шепнула Летти, крепко сжимая руку сестры, а над ухом послышался повелительный окрик Чарли Уэлша:

— Ну, не трусить!

Но ноги Эдны словно приросли к полу, и она бессильно прислонилась к размалеванной кулисе. Оркестрснова заиграл вступление, и какой-то писклявый голос взале пронзительно выкрикнул:

— Загадочная картинка! Где Нэнни?

Публика встретила остроту дружным взрывом смеха,и Эдна еще плотнее прижалась к кулисе. Но тут могучаядлань директора опустилась на ее плечо и вытолкнула ее к рампе. На мгновение из-за кулис показалась мужская рука и пола черного пиджака, и зал, правильно оценив положение, загрохотал от восторга. Рев голосов, шиканье, топот заглушали оркестр, и Эдне показалось, будто смычки беззвучно ходят по струнам. Она не знала, когда вступать, и, встав в позу, подбоченясь, напряженно вслушивалась, стараясь уловить музыку. Зал снова начал бесноваться. Как Эдна узнала впоследствии, публикаохотно прибегала к этому несложному приему, чтобысмущать певцов-любителей.

Но к Эдне уже вернулось присутствие духа. Она видела перед собой весь зал от партера до галерки, виделаморе улыбающихся и искаженных смехом лиц, слышала нарастающие раскаты смеха, и в ней вскипела горячая шотландская кровь. Глядя на усердствовавший, нобезгласный оркестр, она вдруг решилась. Не произносяни звука, она стала шевелить губами, открывать рот, простирала к зрителям руки, раскачивалась из стороныв сторону, делая вид, будто поет. Желая заглушить голоспевицы, зрители зашумели еще сильнее, но Эдна с невозмутимым спокойствием продолжала свою пантомиму.

Казалось, прошли часы; наконец, шутка, видимо, наскучила публике, зрителям захотелось послушать, и ониугомонились. Тут и обнаружилась игра Эдны. Несколькосекунд в зале стояла мертвая тишина, только оркестрпродолжал играть да видно было, как беззвучно шевелились губы Эдны. Тогда зрители поняли все и опять словно с цепи сорвались, — но на сей раз они неистово аплодировали девушке, которая так ловко сумела их провести. Эдна воспользовалась благоприятным моментом, чтобы раскланяться, и, пятясь, скрылась-за кулисы — прямо в объятия Летти.

Самое страшное осталось позади, и весь вечер Эднарасхаживала среди любителей и профессионалов, вступала в разговоры, прислушивалась, наблюдала, стараясьпонять то, что видела, и все запомнить. Чарли Уэлш сопровождал ее в качестве добровольного наставника иангела-хранителя и так исправно выполнял взятые на себя обязанности, что, когда представление окончилось,у Эдны уже было достаточно материала для фельетона.

Но, по уговору, она обязалась выступить дважды, и ейказалось малодушным отступиться от своего намерения.Да и кроме того, как выяснилось назавтра, некоторыевпечатления были чересчур поверхностны и требовалипроверки. Поэтому в субботу Эдна опять явилась в театрсо своей кошелкой и в сопровождении Летти.

Директор, по-видимому, ждал ее. Эдне даже почудилось, что, когда он ее увидел, в глазах у него мелькнуларадость. Он поспешил к ней навстречу, поздоровался,почтительно поклонился, что никак не вязалось с его людоедскими повадками. Когда директор склонился передЭдной в поклоне, стоявший за его спиной Чарли Уэлшмногозначительно подмигнул ей.