Люблю и ненавижу

Деревья, дома, штабеля дров или шпал, линии высоковольтных передач мелькали близко, но неясно, как тени крупных под водой рыб. Но вдруг врывалась в окно освещенная железнодорожная станция, и Алеша зажмуривал глаза; станция проваливалась в темноту, он открывал глаза — и снова тени, взблески света, тени…

— Не хотите? — предложил мужчина.

— Не курю.

— А прохладно… Ну что ж, пойду отдыхать, — сказал мужчина. — Всего хорошего.

— Спокойной ночи.

Алеша остался в коридоре; он долго глядел в окно, чувствуя, что на душе у него хорошо и легко. Он думал о многом сразу, представлял, как встретят его дома мать и младший брат Шурка, и улыбался… Улыбаясь, он все глядел в окно, лес вдалеке темнел уже совсем сплошной массой, лишь изредка прерываясь то полем, то каким-нибудь полустанком…

В купе на Алешином месте сидел седенький худой старичок в пижаме и шлепанцах. Алеша шепотом поздоровался, старичок кивнул, добро-усмешливо глядя на Алешу.

— Я давно уже вас поджидаю, хочу попросить… — Старичок поднялся с сиденья, поправил подушку у старушки, спавшей на нижней полке, и снова сел на прежнее место. — Хочу попросить вас поменяться со мной. У меня вот это, верхнее…

— Да, пожалуйста. Пожалуйста…

— Я бы и так, конечно… Но нам утром, — старичок развел руками, — рано выходить… так что… чтобы и вас не беспокоить, и нам удобней…

— Конечно, конечно. Вы бы не ждали меня, ложились…

— Ну что вы, разве можно! Место ваше, законное. Так просто нельзя…

Старичок расправил постель, скинул шлепанцы и, тихонько охая, улегся.

— Вы потом ночник выключите, — попросил он. — Я свет совсем не переношу. Не спится.

Алеша осторожно вскарабкался наверх, забрался под одеяло, выключил ночник и закрыл глаза.

— Вы, видать, до самого конца едете? — шепотом спросил старичок.

— Да, да, до самого, — обрадованно ответил Алеша: ему вдруг очень захотелось поговорить.

— На каникулы, что ли?

— Нет, в отпуск. К матери еду…

— Значит, работаете… — Голос старичка звучал мирно, тихо. — Окончили что?

— Нет, так просто работаю. Не учился пока.

— Ну да, — понимающе сказал старичок, — успеется еще. Дело молодое…

— А вы? — спросил Алеша.

— Мы едем… едем… — не сразу ответил старичок. — Так, по всяким делам… Ну, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил Алеша почти разочарованно, и в тишине особенно отчетливо загрохотали колеса мчащегося поезда.

— А по каким делам-то? — через некоторое время все-таки спросил Алеша, но старичок не ответил.

Алеша вновь закрыл глаза: мягкое, монотонное покачивание начало убаюкивать его. Представлялось ему, как приедет он домой и как все будут рады встрече с ним, ведь так давно уже не виделись… В сентябре он поможет матери выкопать картошку, приведет в порядок малинник, заготовит дров, подрежет тополя, сожжет ботву и хлам, в лес будет ходить, нарубит тычек для гороха на будущую весну, на рыбалку с Шуркой пойдет…

Заснул Алеша крепким, успокоенным сном; виделось ему все то же, что перед сном: мать, братишка, лес, рыбалка, речка, огород, виделось, как когда-то с отцом ездили они на лошадях на дальние огороды, складывали в телеги мешки с тяжелой свежей картошкой, а потом разжигали на грядах костер, пекли картошку…

Проснулся Алеша от яркого света солнца, посмотрел вниз — напротив на сиденье сидела девочка, подвернув под себя ноги.

— Доброе утро, — сказал Алеша.

— Доброе утро.

— Ты что, с дедушкой-бабушкой едешь?

— Нет, — ответила девочка, — они уже вышли.

— Значит, одна?

— Одна.

— Даешь! — Алеша присвистнул, отвернулся к окну и забыл про девочку. Березовый лес, казалось, светился позолотой.

Лишь когда громко хлопнула дверь, Алеша очнулся — девочки в купе не было. Алеша спрыгнул на пол, быстро оделся и пошел умываться. В коридоре по правую руку стоял мужчина, а по левую — мужчина и две девушки. Алеша пошел налево. Одна девушка взглянула на него вопросительными и одновременно грустными глазами, вторая продолжала смотреть в окно, узкой, изящной ладошкой прикрыв лицо. Линии ее тела были мягкие и нежные. Алеша медленно прошел мимо девушек. Когда он возвращался, девушек уже не было, а мужчина вдруг сделал шаг назад, к своему купе, и они с Алешей столкнулись. Мужчина улыбнулся виноватой улыбкой.

— Ну и ну! — сказал Алеша девочке, входя в купе (девочка сидела на прежнем месте, подогнув под себя ноги и держа в руках книгу). — Здоров же дяденька!

Он снова взобрался на полку и, глядя в окно, постепенно забыл про мужчину. Позже он перевернулся на спину, подложил руки под голову и с наслаждением прислушивался к равномерному перестуку колес.

— А куда ты едешь? — спросил он девочку.

— Куда и вы.

Алеша с любопытством покосился вниз.

— А я куда еду?

— В Свердловск.

— В Свердловск, — согласился Алеша. — Да не совсем в Свердловск…

Девочка понимающе кивнула.

— Давай знакомиться, — сказал Алеша. — Тебя как зовут?

— А давайте отгадывать имена?

— Ну-у-у… отгадывать, — протянул Алеша. — Тебя зовут… Вера, так?

— Нет.

— Ну… Люба?

— Нет, не угадали. Надя.

— Вот видишь… Сколько всяких имен, разве угадаешь?

— А я умею точно отгадывать.

Алеша усмехнулся.

— Дайте вашу руку, — сказала Надя.

Алеша недоверчиво протянул руку.