Люблю и ненавижу

Карен редко заходила сюда, предпочитая проводить редкие свободные минуты в холле госпиталя или маленьком кафе. Там было гораздо веселее. Но Салливан явно чувствовал себя в комнате отдыха как дома. Он подошел к шкафчикам, открыл один, потом второй, начал уверенно выставлять на стол чашки.

– Давай я помогу, – вызвалась Карен.

– Сиди, – Эд махнул рукой на диванчик, и девушка послушно опустилась на него. – Я все сделаю сам.

Через несколько минут на столе стояли чашки, заварочный чайник, банка растворимого кофе и пластмассовая вазочка с печеньем.

– Подождешь меня? – спросил Эд.

Карен кивнула. Он вышел и вернулся через пять минут с пакетом в руках.

– Посмотри, что у меня есть, – произнес Салливан триумфально и достал из пакета большую темную бутылку с яркой этикеткой, коробку конфет и несколько апельсинов. – Настоящий ром.

Он весь светился от радости.

– Ты будешь чай или кофе? Рекомендую кофе, с ним ром просто изумительный…

Карен покачала головой. Нет, Эдуард Салливан все-таки настоящий мальчишка. О каком спиртном может быть речь, раз они на дежурстве?

– Эд, нам не стоит пить, – мягко сказала она. – Ведь мы же на работе.

– А я все думал, когда же ты это скажешь, – беззлобно рассмеялся он, насыпая в чашку кофе. – Праведная Карен!

Салливан, конечно, не хотел ее оскорбить, но Карен все равно стало не по себе, как будто она совершила нечто предосудительное. А она всего лишь привыкла жить по правилам. Так ее воспитали.

Салливан инстинктивно почувствовал, что она обиделась, хотя Карен не произнесла ни слова. Он подошел к ней и присел перед ней на корточки.

– Карен, милая, у меня слишком длинный язык. Ты на меня не сердишься?

Она отрицательно замотала головой, не в силах сдержать улыбку. Ах, Эд! Такой забавный, такой безответственный. И такой симпатичный…

– Я же не предлагаю тебе выпить всю эту бутылку, – продолжал он, беря Карен за руку. – Мы только чуть-чуть отметим наше первое дежурство.

Он наклонился к руке девушке и стал покрывать ее осторожными поцелуями. Здравый смысл тут же покинул Карен. Действительно, сегодня очень спокойный день. Вернее, очень важный день. Лучший день в ее жизни.

– Ты согласна, Карен? – Эд поднял голову, почувствовав, что напряжение девушки спало. – Я обещаю, что все будет хорошо.

– Согласна, – прошептала она, замирая от сладкого предвкушения.

Это было слишком прекрасно. Так не бывает. Ее мечты никогда не сбывались целиком. Всегда были какие-то оговорки. Неужели сейчас этот мужчина, предмет восхищения всех женщин госпиталя, действительно смотрит на нее с обожанием и целует ей руки? Неужели она не спит, и все это происходит с ней на самом деле?

Эд нехотя оторвался от Карен. Он встал и принялся возиться с кофе. В каждую чашку он плеснул щедрую порцию рома, но она не стала протестовать. Примерная Карен Кордейл чувствовала себя восхитительно. Она впервые переступала границы того, что считала недозволенным, и это ощущение ей очень нравилось…

Эд выдвинул маленький столик на колесах, нагрузил его чашками с дымящимся кофе, фруктами и конфетами и пододвинул его к Карен. Потом подошел к окну и задернул шторы. Комната погрузилась в приятную темноту. Салливан поколдовал с выключателем, и зажглись две боковые лампы. Подходящая случаю атмосфера была создана.

Карен наблюдала за ним с широко раскрытыми глазами. О чувствах между ними не было сказано ни слова, но она точно знала, что все это Эд делает ради нее. Что она первая и единственная женщина в госпитале, которой он по-настоящему заинтересовался.

Как завидовали бы мне девчонки, если бы узнали об этом, счастливо подумала Карен, даже не подозревая, что благодаря Джессике Снуч они и так все поймут. Сложить два и два будет совсем не трудно…

С приготовлениями было покончено, и Салливан сел рядом с Карен.

– За тебя, – сказал он тихо, поднимая чашку.

Карен последовала его примеру. Горьковатый привкус рома был приятен, но девушка все равно немного закашлялась – для нее это было слишком крепко.

– Ну как?

Салливан с интересом смотрел на нее.

– Вкусно, – улыбнулась Карен. – Я никогда раньше не пила ром.

– Правда? – обрадовался Эд. – Значит, это твой первый раз? За это стоит выпить.

Он поднес к ее чашке свою и легонько стукнул. Карен сделала большой глоток, чувствуя, как по венам разливается живительное тепло. Они быстро допили эту порцию, потом Салливан снова приготовил кофе с ромом. В голове Карен зашумела, она ощущала удивительную легкость и беззаботность. Это была ее ночь и ее мужчина. Все остальное перестало существовать…

Поначалу разговор не клеился. О работе Эд запретил говорить, а любая другая тема была чревата последствиями. Самые невинные слова, окрашенные темнотой и ромом, приобретали двусмысленный оттенок. Карен не владела искусством ведения многозначительной беседы, поэтому многие вопросы Эдуарда повисали в воздухе. Она не могла придумать ни одного остроумного ответа, и тишина воцарялась все чаще и чаще.

Но Эд ни капли не возражал. С каждой выпитой кружкой он чувствовал все большее воодушевление. Пассивность Карен, ее молчаливая податливость только подстегивали его.