Люблю мой “смит-вессон” (I Love My Smith Wesson)

Поднявшись, он натянул джинсы и свитер. Потом отдернул шторы. Никки подошла и встала позади него, держа дочку так, чтобы она видела сцену внизу. Группа мужчин в белых защитных комбинезонах ползала на карачках по лужайке перед домом. Улица была перекрыта и заставлена патрульными машинами и полицейскими фургонами. В машину “скорой помощи” волокли носилки.

– Это миссис Рейслер, – сказала Никки.

– Что, черт возьми, происходит?

Водитель закрыл дверцы, и “скорая” тронулась с места.

– Бибика, – счастливо гулькнула Мэдди. Других слов она пока не знала.

Глава 31

Старший детектив Дженет Харроп была статной рыжеволосой женщиной со свирепым лицом. Хотя Престбери находился в юрисдикции чеширской полиции, Харроп прислали сюда из Большого Манчестера благодаря ее обширному опыту в расследовании преступлений с применением огнестрельного оружия. Что было вполне логично, учитывая переполох, какой вызвало это дело. У полиции Большого Манчестера было больше, гораздо больше денег и средств, чем у коллег в соседнем графстве, которые перебивались кое как с устаревшими компьютерами, неработающими рациями и патрульными машинами, как правило, не прошедшими бы техосмотр.

Харроп, разумеется, сопровождал оруженосец – младший детектив Хьюс. Хьюс был аккуратным и непритязательным человеком с детским личиком и преждевременной сединой. Билли совершил ошибку, предположив, что главный тут Хьюс, и подчиненному пришлось его поправить.

– Извините, – пробормотал Билли.

– Чтобы оскорбить меня, потребуется много большее, – кисло улыбнулась Харроп, а взглядом послала Билли куда подальше.

Постоянно отрываясь на писк дочки, Билли и Никки пытались отвечать на вопросы Харроп, а Хьюс записывал ответы.

– Значит, ничего необычного вы ночью не видели и не слышали? Вообще ничего?

– А что мы могли слышать?

Харроп только мрачно на него посмотрела. У нее были очень ясные серо зеленые глаза, и сидеть она предпочла на деревянном стуле с прямой спинкой, в то время как Билли и Никки рухнули на диван. Это позволяло детективу смотреть на обоих сверху вниз – что давалось ей без особого труда.

– У вас обоих хороший слух?

– Не жалуемся, – ответил Билли. – Хотя иногда у меня в левом ухе скапливается сера. Почему то всегда именно в левом. Никогда в правом.

К изумлению Билли, Хьюс это записал.

– Что вы делали вчера?

– Ничего, – отозвалась Никки. – Сидели дома.

– Весь день?

– Весь день и всю ночь, – пояснил Билли.

– И никто из вас не выходил на улицу? За чем нибудь?

– Нет, – сказал Билли, потом на пару секунд задумался. – На самом деле не совсем так. Кажется, я выходил к машине. Я оставил “Радио таймс” на переднем сиденье. И вернулся за газетой.

– В котором часу это было?

– После того, как мы уложили Мэдди, – ответила Никки. – Наверное, около семи.

Харроп с мгновение рассматривала Билли.

– Вы заметили что нибудь необычное? Подумайте прежде, чем ответить. То, что может показаться вам незначительным, способно обернуться для нас критически важным.

Билли послушно задумался.

– Помню, когда я вышел к машине, – сказал он наконец, – то заметил, что птица загадила все ветровое стекло. Меня это разозлило, ведь я совсем недавно гонял машину на мойку.

– Еще что нибудь? – вопросила Харроп.

– Ага. Эта сволочь загадила еще и капот.

Никки в отчаянии вздохнула. Повернувшись к ней, Билли пожал плечами.

– Что? Кто сказал, что птичье дерьмо не может быть доказательством?

– Мистер Дай, – отчеканила, едва сдерживаясь, Харроп, – я очень надеюсь, что это не кажется вам смешным.

Мотнув головой, Билли забормотал что то в извинение.

– Потому что вчера ночью вечером погибли двое наших коллег. А также ваш сосед. А его жена получила такую травму, что, возможно, уже никогда не встанет с постели. Вас, вероятно, это веселит, но позвольте заверить, что нас нет.

– Который сосед? – спросил разом присмиревший Билли. – Который сосед умер?

– Доктор Рейслер.

“Злыдень! – мелькнуло в голове у Билли. – Не иначе как Злыдень!”

Побледневшая Никки тем временем попросила Харроп повторить сказанное.

– Вы хорошо знали Рейслеров?

– Не очень, – призналась Никки. – Сейчас это звучит ужасно, но мы не слишком ладили.

– Вот как? – Харроп резко выпрямилась на стуле. – Почему?

– Так, из за глупых мелочей. Когда мы только только переехали, то время от времени оставляли машину на улице. У нас шел ремонт, рабочие иногда пригоняли большие фургоны, поэтому мы парковались за воротами. Доктор Рейслер несколько раз приходил читать нам нотации, почему не следует оставлять машину на улице, если у нас есть подъездная дорожка.

– И что дальше?

– Мы стали парковаться на дорожке, – ответила Никки.

– Ясно, – сказала на это Харроп, – но у меня есть маленькая проблемка с тем, что я от вас услышала, и сейчас объясню почему. Три человека мертвы. И все они убиты, похоже, из крупнокалиберного огнестрельного оружия. То есть было как минимум три выстрела. В этом районе, а он довольно тихий, такое трудно не заметить. Тем не менее вы оба утверждаете, что ничего не видели и не слышали.

– У нас вышла ссора, – признался Билли.

На Харроп это не произвело впечатления.