Люблю мой “смит-вессон” (I Love My Smith Wesson)

Артемизия первой прошла в офис Ларри Крема, главы отдела худпостановок. Ларри Крем восседал за массивным столом. Справа от него примостился режиссер по имени Тим. Ларри было за пятьдесят, это был ухоженный и симпатично неискренний мужчина. Вечно оберегая свою задницу, всаживая нож в чужие спины или давая обещания, которые не в состоянии выполнить, Ларри ни черта не смыслил в драматургии и понятия не имел, на кого ставить. Поэтому он ставил на всех, всем говорил, какие они замечательные, – пока рейтинги не доказывали обратного.

Тим был худым, нервозным и носил очки, кожа у него была синюшно бледная, и вообще он больше походил на чахоточного приходского священника восемнадцатого века, чем на телережиссера.

На столе ждали круассаны и булочки с джемом, рядом стоял кофейник свежесваренного кофе. Первые десять минут все расспрашивали Билли о стрельбе в Престбери. Не желая оставаться в тени, Ларри Крем рассказал историю о том, как, когда он был ребенком, ему в ногу попала пулька из пневматического ружья. Ларри с улыбкой закатал правую штанину. Под коленкой у него был шрам размером с арахисовый орех. Сама нога казалась загорелой. У Ларри явно имелся домашний турбосолярий.

Нога Ларри практически прикончила разговор, и Билли воспользовался затишьем, чтобы спросить, о чем, собственно, будет совещание.

Ларри повернулся к Тиму.

– Тим? Может, начнешь?

Тим поглядел на него так, будто предпочел бы лечь на пол, даже если крыса будет жрать у него из задницы батончик “Марс”.

– Ну… ваш текст нам очень нравится. Мы думаем, вы невероятно талантливы, и несказанно рады работать с вами.

– И?

– Вот почему мы собрали экстренное совещание.

– А в чем спешка?

– Главным образом во втором варианте.

– И что в нем такого?

Вздохнув, Тим впился в круассан.

– Мы все считаем, что он еще сырой, – спасла его Артемизия.

Ларри торжественно закивал в знак согласия.

– В смысле? – поинтересовался Билли. – Страницы намокли?

– Он не пригоден для съемок. – Тим отряхнул с твидовых брюк крошки.

– Но Ларри же сказал, что ему нравится, – возразил Билли, и кровь бросилась ему в голову. – Он сказал, это один из лучших предварительных вариантов, которые он когда либо видел, и мне ни слова в нем не надо менять.

– Да, я действительно так выразился, – уступил Ларри. – Но в свою защиту должен сказать, что это было до того, как я его прочел. Потом мы показали первую серию Шейле.

(Шейла Бурмен была завдраматургией на Ай ти ви.) Горестную историю подхватил Тим:

– Она сказала, что если, как и планировалось, выпускать его еще в этом году, мы не сумеем вставить ни одного убийства. Особенно после того, как в Престбери застрелили двух полицейских. Поэтому… в общем и целом… последнюю серию нужно целиком и полностью переписать.

– Но она же вас всех устраивала, – запротестовал Билли. – Что случилось с синопсисом? Я думал, Шейла его одобрила.

– Она, возможно, его не читала, – пожал плечами Ларри. – Миссис Бурмен ведь занятая женщина.

– Но там же была только одна страница!

– Все упирается в персонаж, – внесла предложение Артемизия. – Если этот убийца, Злырь, от начала до конца безжалостный и страшный, то что нам с ним делать? Как будет развиваться его характер?

– О чем это вы, черт побери? – взорвался Билли. – Вы же работали со мной над сценарием. Вы же сказали, что влюблены в него!

– Думаю, Артемизия имела в виду, – ответил за нее Тим, – что если Злырь начинает отъявленным негодяем, а потом становится еще более жутким, сам персонаж делается слишком уж несимпатичным.

– А он и должен быть несимпатичным, – проскрежетал Билли. – Он же убийца, черт побери!

– Но если ничего не менять по ходу, на экране получится монотонно, и смотреть будет скучно, – возразил Тим. – Почему бы под конец не превратить Злыря в славного парня? Чтобы все знали, что он изменился?

При этих словах Ларри Крем сел прямее.

– Вот оно! Сделаем его фокусником. Пусть отпускает шутки и жонглирует апельсинами. Если удастся сделать как надо, будет просто фантастика.

– Понимаете, – объяснил Тим, – на наш взгляд, первая серия очень смешная. Вся эта бодяга с гангстерами и Мелвилом Фонарем рассмешила меня до слез. Но как только появляется Злырь, становится немного депрессивно. Мне бы хотелось побольше смеха.

– Там и есть смех, – возразил Билли. – Как насчет того места, где мы узнаем, что Злырь убил несколько сотен человек и закопал их у себя в подвале?

– Честно говоря, это один из тех эпизодов, которые нас беспокоят, – признался Ларри. – Потому что в реальной жизни мертвецов и впрямь находят в подвалах. А для них и их семей это, уж поверьте, совсем не смешно.

Билли ушам своим не поверил.

– Так, по вашему, Злыдень должен отпускать шуточки?

Нахмурившись, Артемизия полистала свой экземпляр сценария.

– Злыдень? Здесь есть персонаж по имени Злыдень?

– Э э э… я хотел сказать Злырь.

– Нет, – вмешался Ларри. – А как вам это? Под конец мы узнаем, что спасся не только Джонни. Вот оно! Может, Злырь всех обманул. Он не убил ни одного человека, просто перевез всех в свое тайное убежище!