Люблю секретных агентов

Проделав ряд экспериментов и убедившись, что новый наркотик действительно обладает всеми изложенными в письме свойствами, наркобароны обратились к известным химикам с просьбой проанализировать состав "Золота Атауальпы" и выяснить, из какого сырья он был получен и можно ли синтезировать его в лаборатории.

Заключения химиков были единодушны: "Золото Атауальпы" было получено в результате химической обработки листьев коки и какого-то неизвестного сырья, скорее всего, растительного или животного происхождения. Синтез этого вещества в лаборатории теоретически возможен, но только теоретически. Он будет настолько сложен и дорогостоящ, что подобное производство было бы абсолютно нерентабельным, даже если установить на новый наркотик "запредельные" цены.

Информация о химических исследованиях и ажиотаже, возникшем вокруг "Золота Атауальпы", в конце концов просочилась наружу, и в дело вмешалось ЦРУ. "Контору" новый наркотик заинтересовал не менее, чем наркобаронов. Одним из агентов ЦРУ, участвующих в операции "Золото Атауальпы" был Фрэнк Даунфолл.

Совершенно случайно колумбийским спецслужбам удалось заснять Даунфолла во время встречи с самим Висенте Уртадо де ла Верой. Секретный агент и наркобарон дружески пожимали друг другу руки, а на их лицах сияли довольные улыбки. Это могло означать только одно: Фрэнку надоело вкалывать на "дядю Сэма", и он решил поработать на себя самого, обеспечив себя приличной пожизненной рентой, гораздо большей, чем пенсия, которую ему могло бы предложить американское правительство.

Полковник Рамон де ла Серра тоже был крайне заинтересован в новом наркотике. Диапазон власти в Латинской Америке определялся в первую очередь размером банковского счёта. Деньги обеспечивали власть, власть позволяла делать ещё большие деньги. За соответствующую сумму можно было купить всё – армию, полицию и даже кресло президента республики. Полковник де ла Серра жаждал власти. Для этого ему нужны были деньги. "Золото Атауальпы" могло обеспечить их ему.

Изобретателя "Золота Атауальпы" искали все – наркодельцы, военные, спецслужбы. Искали – и не находили. В своих поисках они иногда "хватались за соломинку". Для Фрэнка Даунфолла одной из таких "соломинок" оказалась я.

Упоминание о ванне с чёрной икрой ассоциативно связало меня в его представлении с Марселем Морли, незаконным сыном Джузеппе Джианозо. Кроме того, я прямо заявила, что приехала в Перу искать золото Атауальпы. И, хотя, вроде бы я имела в виду реальные сокровища инков, это могло быть лишь хитроумной маскировкой для отвода глаз. Если хочешь спрятать предмет, положи его у всех на виду. Если хочешь скрыть, что ты ищешь наркотик под названием "Золото Атауальпы", притворись, что ты охотишься за исчезнувшим золотом инков.

Постепенно картина прояснялась. Было неясно только, какую роль отвёл Аделе Марсель Морли в своей странной игре с предсказанием акльии индейцем со скорпионом на левом ухе. И почему индейцев оказалось двое?

Очевидно, что Уайна и Маута не заодно. Если бы они могли, то с удовольствием поубивали бы друг друга. Но по какой-то причине, они молча едут в машине рядом со мной и Луисом, а их лица выражают неприкрытую ненависть. Знают ли они что-либо о "Золоте Атауальпы" или о настоящих сокровищах инков? И кто, интересно, взорвал самолёт? От кого хотели избавиться – от нас или от Педро Гонсалеса? Вопросов было слишком много. Ответов – гораздо меньше.

– Остановись! Мне нужно прогуляться! – капризный голосок Аделы оторвал меня от размышлений.

Бобчик послушно затормозил.

Только сейчас я почувствовала, как затекло моё тело. Было просто необходимо слегка размяться.

Я открыла дверцу машины и с наслаждением ступила на землю. Тут же мне в нос ударил отвратительный запах тления.

– Что это? – с ужасом спросила Адела. – Ритуальные индейские жертвоприношения?

Справа от нас росло толстое странное дерево, похожее на пальму с кроной из плотных тёмно-зелёных листьев, растущих прямо из ствола. Каждый лист был обрамлён длинными острыми шипами, загнутыми, как рыболовный крючок. Внизу на стволе более старые листья высохли и пожелтели, свисая вниз, как шелуха гигантской луковицы.

Насаженые на крючья листьев, на дереве, как ёлочные игрушки некрофила, висели разлагающиеся трупы птиц.

– Что это? – зажимая нос, с ужасом спросила я.

–  Пуйа, – ответил Луис.

– Что?

–  Пуйа. Растение семейства ананасовых, – пояснил колумбиец. – У нас оно тоже встречается.

– А какой садист развесил на нём этих несчастных птиц? – возмущённо поинтересовалась Адела.

– Никто, – пожал плечами Луис. – Вы посмотрите на эти крючки. Птице достаточно случайно задеть за один из них – и она уже не может освободиться. Но, несмотря на это, птицам почему-то нравится отдыхать на этих деревьях.

Подруга возмущённо повернулась к Бобчику.

– Ну, ты знал, где остановиться, – возмущённо обрушилась она на него. – Тебе нужно было проехать сто километров для того, чтобы затормозить у этого чёртового птичьего кладбища!