Люблю тебя

Но это не просто гостиничный номер. Гаррет открывает дверь в огромный люкс. Мы заходим в просторное помещение, состоящее из кухни, небольшой столовой и гостиной с длинным диваном и двумя креслами. Напротив дивана — окно во всю стену, выходящее на Таймс-сквер, откуда вечером нам будет прекрасно видно опускание шара. Сбоку находится спальня с выделенной зоной отдыха у окна, а рядом с ней — самая большая ванная комната, которую я когда-либо видела. Ванна там размером с джакузи. Душевая кабинка могла бы вместить человек пять.

— Гаррет, это место огромное.

— Зацени-ка. — Он щелкает выключателем на стене, и зеркало в ванной превращается в телевизор. Он берет пульт и бросает его мне. — Попробуй сама.

Я направляю пульт на зеркало и начинаю переключать каналы.

— С ума сойти! Ну серьезно. Неужели кому-то действительно нужен телевизор в ванной?

— Это каприз, а не потребность. — Выключив телевизор, он берет меня за руку и уводит обратно в гостиную. — Я заказал на вечер еды для тебя. — Он указывает на корзину закусок на кухне. — Можно было придумать что-то поинтереснее, но у меня не было времени.

— Замечательно. Спасибо тебе.

— И… — Он достает бутылку из серебряного ведерка со льдом. — Безалкогольное шампанское для тоста в полночь.

— По-моему, это настоящее шампанское.

Он читает надпись на бутылке.

— Я же сказал им: никакого алкоголя. Что за хрень? Сейчас позвоню администратору и попрошу заменить.

— Все в порядке. На самом деле я бы не отказалась попробовать. Сегодня канун Нового года. Шампанское не помешает.

— Но, Джейд, ты же не пьешь.

— Я долго размышляла над этим и больше не беспокоюсь. В смысле, моя мама была зависима только от тех таблеток, которые ей давал врач. Таблетки сделали ее наркоманкой. Это не генетическое. Ее родители тоже не страдали алкоголизмом.

— Знаю, но все равно. Ты напилась только один раз, и это закончилось плохо.

— Не сравнивай. На этот раз я буду с тобой, и мы выпьем только по одному бокалу. — Я забираю у него бутылку и ставлю ее в ведерко. Затем тяну его к дивану. — Пускай лучше мой первый опыт употребления алкоголя будет здесь с тобой, чем на вечеринке в колледже. Не то чтобы я планировала напиться. Только бокал шампанского.

— И все-таки я позвоню и попрошу бутылку безалкогольного на случай, если ты передумаешь. — Он достает телефон и звонит администратору.

Когда он заканчивает, я кладу его телефон на стол, затем наклоняюсь и целую его.

— Ты и впрямь хороший парень, знаешь об этом?

— Просто хочу, чтобы ты отлично отпраздновала Новый год.

— Этот Новый год не просто отличный, а потрясающий. А что ты планируешь на День святого Валентина? Хотя, если подумать, давай забьем. Мне никогда не нравился этот праздник.

Он подталкивает меня.

— Мы не забьем на День святого Валентина. Это праздник, и я заставлю тебя отпраздновать их все. Даже День президента. И День посадки деревьев.

Я провожу рукой по его мягкой черной футболке, тесно облегающей мускулистую грудь.

— Как там твоя огнестрельная рана?

Он улыбается.

— Нормально. Теперь всегда спрашивай именно так, а не «Как твоя грудь?». Это звучит круче. Более мужественно.

Я качаю головой.

— Как скажешь. Тебе правда лучше, или ты просто так говоришь?

— Правда. Утром я даже не пил обезболивающее.

— Хорошо. А то я начала беспокоиться из-за твоей онемевшей руки и постоянных болей. — Я забираюсь у нему на колени и обнимаю. Мои действия вызывают движение в его штанах.

— Я же просто обняла тебя, Гаррет. И все.

— Ничего не могу с ним поделать. Он живет своей жизнью.

Я устраиваюсь поудобнее и перевожу взгляд от ярких голубых глаз Гаррета к его сексуально улыбающимся губам.

— Если твоя грудь или пулевое ранение заживает, думаю, мы могли бы переместиться в кровать.

Он улыбается.

— Или просто остаться здесь. А кровать испытать на прочность попозже.

— На диване? Это отвратительно. Тут же люди сидят.

Его брови приподнимаются.

— Как будто здесь этого не делали раньше.

— Фу-у. — Я начинаю сползать с него, но он ловит меня за талию, снова прижимает к себе и целует. Потом обнимает за шею, и поцелуй становится глубже. Мои сомнения по поводу дивана быстро испаряются.

Спустя несколько минут он останавливается.

— Встань на минутку.

Я спрыгиваю с его коленей. Он поднимается, снимает рубашку и раскладывает ее на диване, чтобы не испачкать его. Мне самой уже наплевать, но его попытка быть аккуратным такая милая. Он стягивает с меня свитер и расстегивает лифчик, а я тем временем вожусь с его штанами.

Услышав вой сирены на улице, я оглядываюсь.

— Гаррет, мы же прямо возле окна.

— Да. А еще на тридцатом этаже. Никто не увидит.

— Нас могут разглядеть в бинокль с верхних этажей небоскреба. Или с вертолета.

Гаррет смеется.

— Ты слишком переживаешь из-за этой фигни. Постоянно боишься, что кто-то увидит или застукает нас. — Он снимает с меня джинсы.

— Потому что я не хочу, чтобы люди смотрели или ... — Я замолкаю, почувствовав, как его рука делает что-то невообразимо приятное у меня между ног.

— Мне определенно нужно лучше стараться, чтобы отвлечь тебя. — Он смотрит на меня и улыбается. — Так что ты там говорила?