Люблю только тебя

От следующего удара голова Бернарда качнулась вбок и он выронил стакан с виски. Сью получала удовольствие, избивая своего бывшего любовника, а он и не думал ей сопротивляться.

Обессилев, она наконец упала в кресло и, грязно выругавшись, расплакалась. Лицо Бернарда заметно припухло, левый глаз почти заплыл.

– Спасибо, крошка, – сказал он утирая рукавом кровь с губ и подбородка. – Теперь я окончательно убедился в том, что ты – это не она. Сестры… – Он хмыкнул, поднялся с кресла и, пошатываясь, побрел к двери, но не дошел до нее, повернулся, сел на ковер, широко расставив колени. – Да если бы я посмел сказать Маджи то, что сейчас сказал тебе… – У него булькнуло в горле. – Нет. Я бы скорей застрелился, чем позволил себе сказать ей такое. Она… она такая чистая. Маджи, прости меня за все.

Бернард завалился на бок и отключился.

Сью смотрела на себя в большое зеркало в ванной комнате. Бледное, как безжизненная маска, лицо, губы – две узкие полоски, руки дрожат так, что невозможно унять.

Она не раздеваясь встала под горячий душ. Закружилась голова и пришлось схватиться за стенку, чтоб не упасть. Она закрыла воду, стащила мокрую пижаму и швырнула в бак для мусора.

– Сью Тэлбот, все кончено, – сказала она своему отражению в зеркале. – Все они неблагодарные твари. Двуногие животные. Ты должна быть свободной, Сью. Больше не доверяй ни одному из них. Никогда.

Она проглотила две таблетки снотворного, жадно запив их холодной водой из-под крана. Потом включила фен над головой и медленно промокнула тело полотенцем.

Сью перешагнула через спящего на полу Бернарда и легла в постель. Она не ощущала ничего, кроме пустоты. Снаружи и внутри – везде была пустота. Ей казалось, что от нее осталась одна оболочка, легкая, как сухой лист. Ее подхватил порыв ветра и закружил в пустом холодном пространстве.

Очнувшись от тяжелого наркотического сна, она не сразу вспомнила события минувшей ночи. Подняв голову, увидела на полу пятно запекшейся крови. Бернарда не было.

Привратник сказал, что мистер Конуэй уехал два часа назад в Даллас. Его повез на «роллс-ройсе» личный шофер Джека Конуэя. Мисс Тэлбот он просил передать… Привратник на секунду замялся, потом сказал, глядя куда-то вбок:

– Он не хочет, чтобы вы ему звонили. И чтобы вы… Словом, вы должны уехать отсюда как можно скорей. Извините, мэм, я только передаю то, что сказал мистер…

– Все о'кей, Харви, – перебила привратника Сью. – Мистер Конуэй узнал, что у меня есть любовник. Я бы не сказала ему об этом в столь тяжелую для него минуту, но он сам завел этот разговор, и я была вынуждена…

Сью не контролировала свой язык. Слова брались не из головы, а из этого пустого пространства, окружавшего ее оболочку. Она видела округлившиеся от изумления глаза старого Харви – он всегда относился к ней с почтением и даже симпатией. Это был преданный слуга из малочисленного племени слуг, болеющих душой за своих хозяев.

– Да, мэм, я понимаю, – бормотал он. – Как будет угодно, мэм… Скотт отвезет вас…

Сью быстро собрала чемоданы, покидав в них все до мелочей. Она действовала интуитивно, а интуиция подсказывала ей, что она не должна оставлять в этом доме ни единой своей молекулы. Вдруг Бернард, глядя на ее расческу или баночку с кремом, пожалеет о том, что произошло между ними, и…

Сью верила в магическую силу вещей. Не ведающая страха в настоящем, Сью боялась прошлого.

…Она заметила среди встречавшей ее прислуги новое – совсем молодое, дерзкое лицо. Что-то было в этом лице, это «что-то» заставило ее обернуться. Молодой человек смотрел на нее открытым взглядом, призывая ее к тому же. «Нужно спросить у миссис Уинстон, кто он», – думала Сью, поднимаясь по ступенькам в дом.

…После первой затяжки ей сделалось нехорошо. Подавив позыв к рвоте, она затянулась снова. И почувствовала легкость во всем теле. А главное – четко заработала голова.

«Я шла по ее следу, каждый раз раздувая угольки брошенного ею костра, – думала Сью, стоя у окна круглой гостиной на втором этаже. – Я тратила столько сил, чтоб раздуть эти угольки… Я всегда тратила столько сил. А она… Ей никогда не приходилось это делать – по ее следу всегда шли мужчины. Но почему?..»

Сью сделала еще одну затяжку. Приятно поплыла голова, оставаясь при этом более чем трезвой.

«Что в ней такого? Я красивей ее. На меня клюют все без исключения мужчины… Она нравится отнюдь не всем. Но она производит впечатление как раз на тех мужчин, которых хочу я. Они не спешат затянуть ее в постель – им нравится ее обхаживать, делать подарки… Черт, они все хотят иметь с ней серьезные отношения, хотя обожают лакомиться на стороне с такими, как я. Но наступает момент, когда они начинают презирать себя за это».

Она вспомнила выражение злорадного удовлетворения на окровавленном лице Берни и сделала еще одну затяжку.

– Скажите, какой мученик, – произнесла она вслух и показала язык своему отражению в окне. – Он получал наслаждение, когда я лупила его, потому что решил очиститься через боль. Мазохист проклятый. Какое счастье, что я не вышла за него замуж! – Сью почему-то вздохнула. И тут же на себя рассердилась.