#люблютебя

– Мы обещали, что ты сама примешь решение. Ты его приняла. Уверена?

Я кивнула и с трудом сглотнула – от нервов горло толком не подчинялось.

– Хорошо. Мы поддержим тебя во всем. И не станем вмешиваться, обещаю. Я никогда не… – она нахмурилась, пытаясь подобрать верные слова.

– Я знаю, что вы стараетесь делать то, что для меня лучше всего. И мне кажется, что шоу – как раз и есть самое лучшее. Во всяком случае для моего будущего.

– Ладно. – Она кивнула, судя по всему, так толком и не успокоившись. – Тогда мы с тобой. И мы гордимся человеком, которым стала наша дочь, Рейчел. Надеюсь, ты это знаешь.

– Спасибо, мам. Пойду посмотрю телевизор, – сказала я, прежде чем она что-нибудь еще придумает. Чем дольше мы разговаривали, тем выше была вероятность, что мама заметит, как сильно я не уверена в собственном решении.

Все утро я пряталась у себя внизу, скучая перед экраном, переключая каналы туда-сюда и решительно не зная, чем бы еще заняться. Наконец наверху заскрипели половицы – мама украдкой пробралась в кухню за чашкой кофе и миской хлопьев. Значит, я осталась одна, в подвале, наедине с собственным безумием. Не могу же я, в самом деле, написать ему? Вот так запросто? Первой? Да и что мне сказать? В конце концов, я толком не понимала даже, почему он заступился за меня. Действительно из-за слов

Джесси? И правда ли все было именно так, как кажется? Вдруг это банальная жалость? Или, может, это вовсе ничего не значит? Кайл всегда выглядит уверенным, держит себя в руках. Он вполне мог просто так вступиться за того, кто угодил в цунами подлости, как я. А как ему, кстати, это удалось? Неужели действительно можно столкнуться со штормом по имени Джесси лицом к лицу и не сжаться тут же в крошечный комочек, стараясь забиться куда подальше?

На третьем выпуске шоу по ремонту в доме, на которое я не обращала внимания, пребывая в полной прострации, зазвонил домашний телефон. Я услышала, как мама метнулась через кухню, чтобы снять трубку. До сих пор не понимаю, зачем нам стационарный номер. По нему звонят только опрашивальщики всякие, да еще дедушка Паркер. Но и у него есть сотовый – продавец настроил его на максимальный размер шрифта, чтобы дедушке все было видно.

– Рейчел, – долетел ко мне в подвал мамин голос, – тебя к телефону.

Господи боже. Я поднялась на кухню и забрала у мамы трубку. Она посмотрела на меня с надеждой, почти умоляюще, и мне отчего-то стало грустно. Мама так сильно хотела, чтобы я была счастлива, на самом деле счастлива, и даже не представляла, что я ей вру.

– Это Рейчел. Я слушаю, – сказала я в трубку.

– Привет, Рейчел, это Мэри. – Голос у продюсера удивительно сочетался с ее внешним видом, словно она пыталась усмотреть за несколькими кастрюлями на нескольких плитах и во всех вот-вот убежит молоко.

– Ой, здрасте.

Я услышала шаркающие звуки и приглушенный шепот. Интересно, Мэри хоть когда-нибудь выполняет только одну задачу, а не десять сразу?

– Прости, тут все летит в тартарары. Но твоя мама написала, что ты согласна, и это здорово. Просто сказка. Вот увидишь, это будет мегакрутое шоу, обещаю.

– Э-э-э… Ну отлично.

Вот теперь уже точно пути назад нет. Я было разозлилась, что мама своей торопливостью загнала меня в угол, пока не вспомнила, как сама с огромным трудом убеждала ее, что это именно то, чего мне хочется.

– У меня уже есть идея насчет первого выпуска, и я бы хотела узнать твое мнение по этому поводу.

– Хорошо. – Я не представляла, какой совет могу дать профессиональному телевизионному продюсеру. Я даже на занятия по видеосъемке никогда не ходила. Хотя… это приятно, пусть даже Мэри просто ко мне подлизывается.

– Во-первых, где в вашем городке девушки покупают бальные платья?

– Ну… тут есть несколько магазинов…

– А если предположить, что в деньгах нет ограничений и нужен самый большой выбор?

Я заморгала, потом, все еще не уверенная, что не сплю, ущипнула себя за руку. Получилось больнее, чем предполагалось. Значит, это не сон… и не кошмар. Это происходит на самом деле.

32. Кайл Суббота, 09:45

Засыпал я в отличном настроении. А проснулся, вспоминая лицо Эммы, когда она убегала по лестнице. Боль. Злость. Слезы. И все это натворил я. Черт.

Я спустился на кухню. На столе белела записка: похоже, мама уехала на фермерский рынок где-то в центре города. Папа, конечно, еще спал. В последнее время он засиживался допоздна и как минимум раз в неделю летал на встречи с клиентами, чьими компаниями управлял. Зато в субботу утром, если оставался в городе, не вылезал из постели до обеда.