#люблютебя

С каких пор Рейчел хочет увидеться с Элинор и Анникой? Они сильно смахивают на тех людей, от которых она сбегала в свой пещерный боулинг, специально чтобы не встречаться с ними. Но вот она отошла к своему месту, махнув обеим и широко улыбнувшись. Я последовал за ней. Перегнулся через плечо и прошептал на ухо:

– Прости, мне не стоило начинать при народе.

Рейчел поставила сумку на пол и обернулась ко мне с совершенно непроницаемым лицом.

– Что начинать?

Выражение лица не поменялось ни на йоту. Все равно что пытаться понять, что думает кирпичная стена.

– Вчера вечером. Знаю, я отменил все в последнюю минуту, и…

– Все в порядке. Я ничего не пропустила. – Рейчел села и наклонилась, что-то ища в сумке.

– Если ты согласна на сегодняшний вечер, то я записал программу.

– Спасибо, но вообще-то я занята. Девочки согласились помочь мне выбрать туфли, раз уж теперь у меня есть платье. Я отправила эсэмэску Мэри, и она сказала, что выбор туфель в эпизоды не пойдет. К тому же я уже все посмотрела с Мо.

– А. Ну ладно.

Рейчел посмотрела на меня с прежней вежливой приклеенной улыбкой. Словно занавески на глаза надвинули и закрыли дверь. А я понятия не имел, какие слова могут быть ключом от нее.

– Мне надо к уроку готовиться. – Рейчел показала на стопку бумаг, вытащенных из сумки.

– Точно. Да, конечно. – Я переминался с ноги на ногу, чувствуя себя полным дебилом. – Все здорово, правда?

– Конечно, – отозвалась Рейчел. – Мы друзья.

– Ага. Классно. – Я попятился на пару шагов. – Увидимся после уроков.

– Угу.

Друзья, значит. Черт.

На следующий день снимали мои примерки. Они как-то умудрились отыскать смокинг на тему бургеров, наряд в виде упаковки с картошкой фри и, конечно, вырвиглазную оранжевую униформу «Бургер Варна». Я посылал Рейчел фотки. На каждую она неизменно отвечала только «ха-ха». На уик-энд Рейчел отвезли в салон, чтобы придумать ей отпадную прическу и макияж. «Флит» любит ее волосы, и только там я нашел фотку-анонс сего действа. В ее ленте.

Когда я писал ей эсэмэски, она всегда отвечала. Но ничего такого… ничего настоящего. Словно я бежал по холму и никак не мог добраться до вершины. И чем меньше времени оставалось до бала, тем сильнее гудела школа, взволнованная предстоящим появлением телевизионщиков, и тем сильнее отдалялась от меня Рейчел. Каждый день ее окружали кучи девчонок и расспрашивали о Лауре, да как она была одета, да когда мы будем снимать следующий эпизод. Из-за этого поговорить с ней было невозможно. Я не смог не заметить, что вокруг нее теперь толпились и парни, и с каждым днем все больше. Сосредоточиться на разговоре, с кем бы он ни был, я просто не мог, а в глазах то и дело краснело от ярости.

С каждым днем я все больше злился. На нее, на шоу, на всех. Не так все должно было быть, совсем не так. Должно было получиться весело и забавно.

– Кажется, она меня избегает, – заявил я, схватив с журнального столика пачку чипсов.

Олли пришел ко мне смотреть последний эпизод с Рейчел. Во вторник выйдет мой кусок со смокингами, сегодня показывали эпопею с волосами, а на выходных они отснимут бал и выпустят его в эфир на следующей неделе.

– Может быть. – Он потянулся за чипсами. – Вполне вероятно.

– Но ты-то хоть счастлив?

– С чего мне быть счастливым?

– Я думал, ты хотел, чтобы я к Эмме вернулся.

Олли нахмурился. Его язык ходил во рту, словно пытаясь выковырять из-за щеки нужные слова. А может, это были просто чипсы.

– Если я чего и хотел, так чтобы эта шумиха с «Флитом» тебя не изменила.

– Чего?

– Так, ладно. Рейчел – милая девушка, верно?

– Ну… да, – скрепя сердце согласился я.

Это правда, она всегда такой была. Просто теперь казалась… далекой. Новая Рейчел – такая же милая. Со всеми, кроме меня.

– Но до истории с фоткой ты никогда с ней не разговаривал. Никто из наших друзей ее не знал.

А она зафлитила твою фотку, что совершенно точно значит, что она на тебя запала.

– Не так уж точно, – пробормотал я.

– Кайл, мне плевать, с кем ты обжимаешься, я только не хочу, чтобы ты стал совсем придурком, типа Дэйва, если бы Дэйв умел следить за языком.

– О чем ты говоришь?

Олли уткнулся лбом в кулак.

– Я думал, что ты, может быть, просто пользуешься ею. Ну, чтобы самоутвердиться и почувствовать себя лучше.

– Чувак, ты совсем еду…

– Знаю-знаю, мне следовало лучше тебя знать. Просто это казалось такой, знаешь… случайностью. Типа, подвернулась она удачно. Но теперь я понял. Она другая и…

– Что? – Если он скажет гадость о Рейчел, я не посмотрю, что он мой лучший друг, – точно врежу.

– Вы с ней разные.

– В смысле?

– Не знаю. Просто… ты кажешься более… ну, вот на прошлой неделе вы разговаривали о театре.

– И? Что не так с театром? – Я чувствовал, что аж щетинюсь во все стороны. Кайл Бонэм, человеческий дикобраз.

– Ничего. Театр – это клево, но до сих пор тебя эта тема никак не волновала.

– Да, но…

– А стоило бы задуматься, кстати. То есть, может быть, это как раз твое.

– Что, театр у нас теперь не только для чокнутых?

– Приятель, это сказал Дэйв, не я. И только парней вроде Дэйва заботит, кто чокнутый, а кто нет.