Любой каприз за вашу душу

Перед дверью на террасу Васька затормозил и воровато оглянулся. Но бежать было поздно, у Бонни отличный слух – а мы с Васькой по дороге обсуждали особенности рациона Мерзавки и качество молока после съеденных ею джинсов.

Но ожидаемого итальянского мата я не услышала.

– Утра! – Бонни кривовато улыбнулся. – Кое-кто обещался не появляться до завтра.

Идиллическая семейная картина: затененная виноградом веранда с видом на океан, на столе кувшин парного молока и букет лаванды (той, что растет перед домом), Бонни в обрезанных джинсах развалился в плетенном кресле… Не вписывается только черная лента на его глазах.

А Васька чуть не споткнулся. Видимо, не узнал брата: чтобы Бонни вместо мата поздоровался? Мне показалось, он сейчас бросится проверять температуру, а может быть сразу вызывать докторов. Но он просто обернулся на меня с немым вопросом в глазах: давно ли Бонни сошел с ума? Я только пожала плечами. Мол, он всегда был ненормальным, это просто новая стадия. Не волнуйся, мата ты еще наслушаешься. Завтра.

Завтрак тоже можно было снимать в рекламном ролике о семейных ценностях. Отличный получился бы ролик! Честное слово, если бы я не знала лично козла по имени Джерри – поверила бы этой наглой итальянской морде. А так… так я местами смеялась, а местами грустила. Зачем мне рекламный ролик? Чтобы потом с удивлением обнаружить вместо душечки Бонни привычное доминантное хамло с репетиций? Не верю я ни на грош, что Бонни будет таким милым и воспитанным дольше двух дней. Это не он, это образ с витрины «Зара Хоум». Приманка для девочек-дурочек, падких на сладкое. Неужели он именно такой меня и считает? Или это инстинктивное поведение, как распускание хвоста у павлина?

Под конец завтрака Васька жестами показал, что Бонни сошел с ума и следует быть осторожнее с этим опасным психом, потому что Васька мне ничем не поможет – он сматывается от греха подальше, но обещает, если что, принести на мою могилу цветочки.

– Над чем ты так заразительно смеешься? – спросил Бонни, когда Васька прикончил свою порцию пирога и сбежал, на ходу вытирая молочные усы и клятвенно обещая вернуть байк в целости и сохранности. Завтра.

– Васко у тебя тот еще актерище.

– Ленивый оболтус, – с легкой улыбкой пожал плечами Бонни. – Несчастный тот режиссер, который рискнет его взять.

– А я сегодня познакомилась с еще одним Бонни Джеральдом. Знаешь, я представляла твой дом совсем другим. И уж точно без козы и цветочков на холодильнике. Твои племянники?

– Они самые. Кстати, детей и бывших жен у меня нет, а если ты не захочешь, чтобы Васко жил с нами – он свалит в кампус. Но мне кажется, он тебе понравился.

Вздохнув, я погладила Бонни по руке.

Рекламный ролик, вот что не дает мне поверить в идиллию. Слишком все киношно, слишком сладко. Воплощенная мечта девочки школьного возраста. Богатый, красивый, безумно влюбленный, готовый исполнять все мои желания, кладущий к моим ногам свой дом и свои миллионы, согласный умиляться моим капризам и выкрутасам детишек… Бонни Джеральд? Ха-ха три раза. Может быть, он сам верит в то, что показывает мне, но я-то понимаю, что он совсем другой. Поиграв в семейные ценности с неделю, он вернется в привычное амплуа безумного гения, вокруг которого вертится мир. Сейчас, глядя на него, девочка-дурочка могла бы поверить, что ради ее комфорта Бонни уйдет с репетиции или отложит очередную постановку, или не станет гонять на байке ради пари, или не напьется в «Зажигалке» до положения риз… И ангельские крылышки у него вырастут. Разумеется. Черные и кожистые, под стать козлиным рожкам.

– Бонни Джеральд и парное молоко. Кому расскажешь – не поверят.

Он мягко улыбнулся и позвал:

– Иди ко мне.

Разумеется, я пошла. Села к нему на колени, позволила его рукам забраться ко мне под платье, и даже почти не удивилась, когда раздались шаги и прозвучало:

– Привет. Я Джу, тетя этого обормота, – глубоким контральто, по-итальянски.

Вот так и попадаются лисы. Не одному охотнику, так другому. Коза, бассейн с мидиями, завтрак с видом на океан, тетушка Джулия… Почему я не удивлена ощущению кольца на пальце и штампа в паспорте?

– Привет, Джу, – я улыбнулась типичной итальянке: пышной, смуглой, улыбчивой, с черными косами и в пестром фартуке с кружевами. В руках у нее был поднос с пирожками, даже на вид невероятно вкусными.

Джу укоризненно покачала головой:

– Бенито!

– Моя невеста, Роза, – этот поганец самодовольно ухмылялся, я затылком видела.

– Ну наконец-то. Он столько о тебе рассказывал! Будешь? – не дожидаясь ответа, она принялась выгружать на стол тарелки, поставила еще два прибора… а мне все сильнее казалось, что меня окружили, поймали и сейчас начнут снимать шкурку. – Это для Кея, – пояснила Джу на мой вопросительный взгляд. – Вон он, сейчас придет.

Она показала на катер у берега и спрыгивающую с него прямо в воду мужскую фигуру.

– Он будет нашим шафером, – пояснил Бонни. – Вы обязательно подружитесь.