Любой каприз за вашу душу

Депрессивный придурок нашелся в двадцать шестом по счету баре (поиск начинали с излюбленного «Тедди», дальше – веером, и молились, чтобы zhopa не изменила привычному маршруту и не утащилась на другой конец Лос-Анжелеса), в компании трех мексиканских укурков. Его уже заботливо тащили к выходу, кивая сумбурным жалобам на несправедливость жизни и примериваясь к карманам. Бармен, по счастью, оказался слишком законопослушным (или помнил о работающих камерах) и не позволил укуркам обобрать Тома прямо у стойки. Или же укурки оказались достаточно наглыми, чтобы разинуть варежку не только на Томовы карманы, но и его дом.

– Стоять, недоноски! – скомандовал Бонни, едва оценив обстановку. – Это наш друг.

– Убрали конечности от гринго и мирно свалили, – поддержал его Кей.

– Н-не об`жай м`их др`зей, Джерри, – мотнул головой невменяемый Том и уцепился за шею пирсингованного бугая. – М`гель м`ня п`нимает! П`шли, я па-акажу…

Бугай нагло ухмыльнулся, его дружки словно невзначай перегруппировались.

Бонни не стал больше с ними разговаривать. Не понимают по-хорошему – их проблемы. Огнестрельного при них нет, нож всего один, и тот у самого хлипкого и трусоватого. Вдвоем с Кеем справятся. Лишь бы придурка депрессивного не порезали.

Первым ударом он подсек бугая, удачно увернулся от ножа… хлипкому тут же прилетело от бармена, вроде бейсбольной битой. Третьего Кей скрутил и уложил мордой в пол. Бугай еще чуть порыпался, съездил Бонни по ребрам, но вдвоем с барменом его тоже быстро заломали.

Так что примчавшаяся через пару минут полиция застала вполне мирную картину: три укурка отдыхают на полу под присмотром бармена с битой; заливающийся пьяными слезам Том висит на Бонни и упрашивает отвезти его в Париж, потому что только там можно познакомиться с нормальным парнем, который не променяет его на какую-то козу; Кей по телефону отдает распоряжения своему юристу – чтоб владельцу корпорации не пришлось ночевать в обезьяннике за драку в баре.

Вечер удался, japona mat`.

Ночь и утро – тоже.

Разумеется, их отпустили сразу, как в участок явился доктор юриспруденции Монтроз, только вежливо попросили прямо сейчас дать показания, а Тома отвезти к медикам.

Ни к каким медикам Бонни его не повез, еще чего. Кея оставил заботиться о байках, а Тома на такси отвез к нему домой, запихал в душ, влил бутылку антипохмельной дряни, уложил баиньки в обнимку с плюшевым зайцем, полюбовался на раскрытый шкаф с зияющими провалами чьих-то отсутствующих шмоток и порванные фотки обнимающихся Тома и Энтони на полу, и завалился спать рядом. Наутро Том традиционно будет страдать от головной боли и ныть: я такой маленький, я такой бедненький, дайте мне шоколадику! Бонни придется его выслушивать и насильно поить литрами мятного чая, потом Тома осенит очередная гениальная идея… и он забросит к чертям «Нотр Не-Дам», потому что разочаровался, видите ли, и не может больше существовать в обстановке всеобщей нелюбви. Ему изменили! Его бросили! Трагедия на всю жизнь, japona mat`!

Убил бы Вайнштейна! Не мог подождать до премьеры? А мисс Кофи каким местом думала? Ее обязанность – мир и рабочая обстановка на площадке, а вместо этого ее приятель крутит фортели, japona mat`, и срывает работу. Правильно не хотел ее брать! От таких девиц одни неприятности! Уволить ее на хер, толку все равно нет… только не сегодня. Сегодня вечером он, наконец, сделает мадонне официальное предложение, потом заберет с собой в Нью-Йорк, она же хотела увидеть его в роли Эсмеральдо… И свозит к маме на Сицилию… получит «Тони» за лучшую мужскую… и «Оскара»… ммм… хр-р… не храпи, Том, я сплю…

* * *

Все воскресенья я писала, как под хвост укушенная. Кей (мне тоже так больше нравилось) рассказал столько интересного! Тут не глава, тут половина романа! Конечно, в книге Кей будет зваться Кеем, а не лордом Ирвином Говардом, но… бог мой, это невозможно не написать!

Короче говоря, я вспомнила, что кроме романа существует что-то еще, только когда организм устроил забастовку с требованием еды, много еды, сейчас же еды! Быстро влезла в джинсы с футболкой, побежала в ближайшую забегаловку, и только около нее сообразила, что времени-то уже шесть с минутами! А я обещала с шести до семи быть в «Зажигалке»! Черт, как иногда некстати накатывает вдохновение…

Ровно на секунду я зависла перед тяжелым выбором: или переодеваться в знакомое Бонни платье, брызгаться лемонграссом и опаздывать, или прямо сейчас ловить такси и ехать как есть. Вот зачем я вчера вытребовала с Кея обещание не приезжать за мной, не вести меня к Бонни за ручку и вообще не изображать папочку? Полчаса назад заботливый папочка бы мне очень, очень пригодился! Эх. Опять сама себе баба-яга.

Ладно. Обойдемся без подсказок. В конце концов, у меня есть язык и капелька мозгов, уж как-нибудь дам понять Бонни, что я – это я.