Любой каприз за вашу душу

Бедный Санек. Нелегко ему среди пальм, негров и хот-догов. Вон уже и девушку зовет не просто того, а пельменей откушать. В чем-то я его понимала, местная еда – смерть желудку. Это мне несказанно повезло с пансионом, он же отель, да и кафе «здорового питания» напротив, где мы обедаем всей труппой – скорее исключение, чем правило.

Я покачала головой:

– Не могу, Санек. Пельмени – смерть фигуре. Продюсер не одобряет.

На рязанской морде лица отразилось искреннее недоумение. Профессионально-орлиный взгляд убедился в наличии присутствия у объекта бюста третьего размера и убедительно округлой задницы, сигнал положенным путем (через контору во Владике, судя по скорости) отправился в мозг, там сверился с категорическим императивом «актриса равно тощая селедка» и подал новый сигнал: шутка это, шутка! Пора смеяться!

Пока сигнал поступал в мозг мистера Смита русского розлива, я успела ему мило улыбнуться, развернуться и отойти на три шага.

Наконец, за моей спиной заржало.

Я обернулась и подмигнула.

– Ты клевая! – мне показали большой палец. – Так я тебя жду в семь, в «Боржче»!

Вместо ответа я пожала плечами и удалилась в сторону лифта. Что ж, если после сегодняшнего апокалипсиса я останусь без работы – хотя бы есть кому накормить меня пельменями.

Начало апокалипсиса было подозрительно тихим. По крайней мере, со второго этажа не доносилось ни мата, ни визга, ни упоминания адвокатов-журналистов. Мне даже стало страшновато: неужели Бонни и Сирена уже поругались и мирятся где-нибудь в каморке со швабрами? Или, хуже того, в моей любимой чайной комнате? Там даже диванчик есть, узкий, но когда Бонни смущали трудности… Мне так ясно представилась картина страстного примирения, что я чуть не споткнулась на ровном месте.

Нажав кнопку вызова лифта, прислушалась: что, прям совсем-совсем никакого скандала? Или просто хорошая звукоизоляция?

Оказалось, звукоизоляция. Как только я зашла в лифт, до меня донесся слегка приглушенный двумя дверьми женский вопль. Очень гневный.

Я облегченно выдохнула: не помирились! И отправилась смотреть, что происходит.

Действительность оказалась банальна, но от того не менее прекрасна. Около дверей репетиционного зала торчала почти вся труппа во главе с Синди: она заняла лучшее место около щели для подслушивания. Рядом с ней бдели на стратегических позициях Тошка, Барби и Мартин. Впрочем, щель особо не требовалась: второй этаж обладал потрясающей акустикой. Каждое слово было отчетливо слышно даже у лифта.

И слово это было очень даже матерным. В исполнении – бинго! – Сирены, а не мистера Джеральда. Она так виртуозно материлась на смеси американского и испанского, что я на миг заслушалась. Еще немного, и конспектировать начну, в чисто научных целях. Но потом, потом. Сначала британских ученых интересует, что вообще там происходит.

– Тошка! – страшным шепотом позвала я. – Сводку боевых действий!

Тошка обернулся, отдал мне честь а-ля русише полковник и вышел из толпы ушастых. Все равно кроме матерных тирад на тему «как ты смеешь» и «да ты мне по гроб жизни должен» пока ничего слышно не было.

– Докладываю. Эта, – он хмыкнул и показал взглядом в сторону закрытой двери, – с порога потребовала выгнать Мартина и взять на роль Эсмеральдо «нормального артиста». Она уже договорилась с Брайаном Адамсом, он скоро приедет…

Воображение тут же нарисовало картину, наверняка близкую к реальности.

Вплывает вся такая расфуфыренная дива, упирает руку в боку, презрительно оглядывает труппу и командует:

– Бонни, дорогой, нам надо серьезно поговорить. Прямо сейчас.

«Бонни, дорогой» мученически вздыхает, оборачивается к ней от Мартина, которому объяснял задачу на ближайший диалог, и соглашается:

– Да, дорогая. Нам немедленно надо серьезно поговорить.

Сирена улыбается, делает пару шагов вперед и кладет руку Бонни на плечо (за волосы при труппе не тягает, но по ее улыбке невозможно не понять, что она обещает ему сразу, как только он вернется к ноге).

– Нам нужен нормальный Эсмеральдо. Ты сам видишь, Мартин рядом со мной – пустое место. Бедный мальчик.

Мартин, которого опять не увидели в упор, кривится и уходит к окну за минералкой, ему срочно нужна минералка.