Любой ценой

Она присела на подлокотник кресла, с нежностью и состраданием посмотрела мужу в глаза. – Слава, дорогой, что случилось? Не лги мне. Я этого не заслужила…

– Конечно, – кивнул Охотник. – Ты имеешь право знать. Ну что, друг петроградских хулиганов, расскажем Светлане Леонидовне о твоих страшных тайнах? Куда ты давеча направил свои стопы, зачем и что из этого получилось? Начинай. А я, так уж и быть, закончу.

– Простите меня, – буркнул Гном. – В общем, я сбежал из детдома. Вчера вечером, после отбоя. Как всегда – через чердачное окно на крышу, а оттуда – на крышу соседнего дома и через подъезд на улицу. Ярослав Михайлович взял меня в спецгруппу с условием, что я прекращу шляться с местными. Я хотел только попрощаться! Кто же знал, что Сухарь прикажет своим шестеркам зайти сзади, скрутить, связать руки и ноги и отвести в подвал?! Падла. Гланды ему вырву, когда увижу!

– Еще раз выругаешься при Светлане Леонидовне – накажу, – предупредил Ярослав. – Это все? – он приподнял брови. – Ты ничего не забыл?

– Ну да, все, – пожал плечами Данила. – Хотя… нет, вру. Не все. Они меня не просто так связали, – пацан виновато взглянул исподлобья сначала на Охотника, затем на Светлану. – Вначале все вроде нормально было. А потом я случайно проболтался про вас, Ярослав Михайлович. Мол, наш инструктор – бывший десантник. Капитан. С палочкой ходит, из-за ранения. Тут Сухарь сразу и задергался. Видать, насолили вы ему чем-то раньше. Вот и решил свести счеты. А меня решил использовать как наживку. Они, сволочи, были уверены, что Пашка Лебедев проболтается. Только он один знал, куда и зачем я сбежал… А вечером в подвал пришел какой-то мужик, лет тридцати, незнакомый, и выпустил меня. Сказал, чтобы я прикусил язык и помалкивал. Иначе вас убьют. Я понял, что вы пришли меня выручать… Извините. Я не хотел!

– Господи! – снова прижала ладони к лицу Светлана. Посмотрела на мужа влажными от слез глазами. – Ты пошел к этим подонкам, совсем один. Никого не предупредив… За что они хотели отомстить тебе? Что ты им сделал?

– Им я ничего не сделал, – помолчав, ответил Охотник. – Помнишь, я рассказывал тебе, как на следующий день после возвращения в Метелицу заметил в трамвае карманников?

– Конечно, – шмыгнула носом Света, вытирая глаза платочком. – Ты тогда еще подумал, что это они накануне украли кошелек с карточками у Вари с Шуриком.

– Так вот, – вздохнул Охотник. – Эти щипачи, как выяснилось, оказались дружками приятелей-воришек нашего Данилы, с «лимонихи». И те и другие входят в состав одной большой банды. Главарь которой… не буду называть его кличку… по слухам, отличается весьма крутым нравом, даже среди подобной мрази. И никогда никому ничего не прощает. Таким образом Сухарь со товарищи и услышал про некого хромого капитана, из-за которого двое воров оказались там, где им и положено быть – в тюрьме. И когда ни о чем не подозревающий Гном случайно ляпнул, что его инструктор по военной подготовке носит погоны капитана и ходит с тростью, этот урод сразу встрепенулся. Решил изловить меня на живца.

– А если бы ты пришел не один, а с милицией? – предположила Светлана. – Ведь могло же такое быть!

– Могло. Тогда он с честным невинным лицом поклялся бы, что в последний раз видел детдомовского приятеля Гнома аж на прошлую Пасху, – хмыкнул Охотник, пытаясь не показывать то и дело сотрясающую его тело боль. – Попробуй докажи. Никаких концов. И никаких улик. Сухарь рассчитывал на мою проницательность. Знал, что я просчитаю такой вариант заранее. И откажусь от него. Оставался только один выход – заявиться к нему на квартиру одному. Что я и сделал…

– Что случилось дальше? – Света медленно бледнела.

– Случилось именно то, чего я ожидал, – на квартире меня уже ждали, – дернул щекой Ярослав. – Сухарь, надо отдать ему должное, не стал ломать комедию и почти с порога раскололся. То есть объяснил, для чего я ему понадобился. Для того чтобы вернуть должок за отъехавших моими стараниями в места не столь отдаленные «правильных людей». Только возвращать должок будет не он, сявка мелкая, – мордой и авторитетом для этого не вышел, – а лично тот самый грозный и неуловимый дедушка, главарь банды.

– Я, кажется, знаю, о ком вы говорите! – сверкнув зрачками, с жаром прошептал Гном. Найденов, глядя на инструктора, словно спрашивал у него разрешения, можно ли произнести вслух это имя.