Любой ценой

– Знаешь – молчи, – нахмурился Ярослав, для которого осведомленность простого детдомовского пацана оказалась своего рода неожиданностью. – Есть вещи, о которых женщинам лучше не знать. Прости, малыш… Но так мне будет спокойнее… – Охотник взял руку жены, погладил. – Словом, как я и ожидал, в квартире Сухарь был не один. С ним – еще трое. Однако так глупо умирать, – не сумев освободить Данилу, даже не увидев своего сына, – мне по понятным причинам не слишком хотелось. Завязалась драка. В конце концов меня ударили чем-то тяжелым в грудь и по голове. Когда я очнулся, уже стемнело. Я находился в совершенно другом месте. И рядом со мной сидел тот самый человек… Имени которого мы называть не будем. Оказывается, мы с ним хорошо знали друг друга уже много лет. Просто я до сих пор понятия не имел, что он и тот самый грозный бандит – одно и то же лицо… Короче, нам хватило двух минут, чтобы замять это дело. Оказывается, пока я был в отключке, меня уже посетил врач и даже заштопал рану на виске. Одежда моя была выпачкана и порвана, трость сломалась, поэтому он приказал достать мне одежду и палку. Затем мне завязали глаза, посадили в машину и довезли практически до самого подъезда. Где мы и расстались. Пообещав в будущем не переходить друг другу дорогу. Вот, собственно, и вся история.

– Нам всем просто повезло, – прошептала Света, на которой буквально не было лица. – Если бы на месте этого бандита оказался чужой, незнакомый человек, мы бы сейчас здесь не сидели. Как ты мог! – не удержав эмоций, она вырвала ладонь из рук Охотника, размахнулась и ударила мужа кулачком в грудь, попав в то самое место, куда не так давно угодила пуля. – Ты – просто мальчишка! Ты… ты…

Светлана осеклась, заметив, как застыло, а затем исказилось болью лицо мужа от такого пустякового для любого мужчины удара.

– Ой! Я совсем забыла. Славочка, тебе больно, да? – из глаз женщины снова покатились слезы. – Прости меня, дуру, прости, любимый! – она принялась целовать Охотника, а он сидел, не шевелясь, пытаясь перетерпеть очередную, пробежавшую по всему телу волну парализующей боли.

Данила вообще готов был провалиться на месте от стыда и обиды на самого себя. Ведь если бы не его глупая выходка, не его спонтанное желание «проститься» с местной шпаной, у Михалыча не было бы необходимости в одиночку идти на воровскую хату и рисковать жизнью, спасая его шкуру.

– Ярослав Михайлович, – начал Найденов, но Охотник перебил его, крепко стиснув за локоть.

– Помолчи, Гном. Я думаю, что нам с тобой стоит действительно попросить прощения у Светланы Леонидовны, после чего навсегда выбросить из головы эту историю. Согласен?

– Да. Конечно. Извините меня…

– Прости, малыш…

– Что мне с вами делать, горе вы мое луковое, – грустно улыбнулась Света. Протянув руки, она погладила по головам Охотника и Гнома. – Ладно, так и быть. На первый раз прощаю. Но больше на такую щедрость не надейтесь, ясно вам? Брошу все – и уеду с маленьким в Москву. К маме. Я не шучу.

– Кто бы спорил, – Ярослав обнял жену, прижался щекой к ее, еще совсем незаметному животу, внутри которого уже стучало крохотное сердечко их будущего ребенка. – Мы будем вести себя как примерные пионеры. Верно, Гном?

– Ага! – у Данилы было такое выражение лица, будто с его шеи только что сняли пудовые вериги.

– Ну, раз так… Тогда, товарищ капитан, – Светлана строго взглянула на мужа, – снимайте ваш пропахший крысами ватник и эту отвратительную рубаху. Для начала посмотрим, насколько серьезны ваши ушибы…

Когда Охотник раздевался, из кармана у него выпала, звонко лязгнув о деревянный пол, принявшая на себя удар пули тяжелая связка ключей. Два из них были буквально скручены. Когда же Светлана, сняв повязку, увидела, во что превратилась все левая сторона грудной клетки мужа, куда она минуту назад так неосмотрительно угодила кулаком, то тут же снова всхлипнула. Губы ее задрожали. Глаза опять наполнились слезами.

– Я ведь даже не заметил толком, чем это они меня приложили, – фальшиво зевнув, пожал плечами Охотник. – Кастетом, что ли? Хорошо, ключи в кармане лежали. А то бы точно пришлось целый месяц ходить, сломанное ребро сращивать. А так – ерунда. Доктор сказал – обыкновенный ушиб.

– Кастет, говоришь? А это тогда что? – наклонившись, Светлана подняла с пола откатившийся в сторону, видимо выпавший из кармана вместе с ключами крохотный кусочек серого металла, похожий на неуклюже отчеканенную древнюю копейку.

Охотник мысленно выругался. Вот же, ворюга хренов! И когда только успел подложить? Сувенир, бляха, на память. Мать вашу!

– Понятия не имею, – Ярослав небрежно взял у жены то, что еще не так давно было пулей от «нагана». – Хрень какая-то. На охранную пломбу для товарного ящика похоже. На них еще оттиск специальными клещами ставят. Чтобы жулье не лазило. Точно.

Гном, мигом обо всем догадавшись, стиснул челюсти и отвел взгляд.

– Не умеешь врать – не стоит и пытаться, – тихо прошептала Светлана и снова заплакала. Любящее сердце безошибочно подсказало ей то, чего она не знала и не могла знать, никогда не имея дела с огнестрельным оружием.