Любой ценой

– Люди, о которых вы спросили, капитан, остались в Рио. Купили большой дом в центре. Открыли там борцовско-боксерскую школу. Но мы не теряли друг друга все эти годы. Мы встречались. Навещали друг друга и соотечественников, обосновавшихся в Сан-Паулу… Они оба мне больше чем друзья. У меня нет от них никаких секретов, так же как и у них – от меня. И когда, полтора года назад здесь появились первые немцы, оградили часть сельвы забором и начали интенсивное строительство Вервольфштадта, мы без труда сообразили, кем в недалеком прошлом были эти мирные беженцы, с карманами, набитыми золотом.

– Если я вас правильно понимаю, Иван Федорович, люди, о которых мы говорим, в эту самую минуту находятся здесь? В вашем доме? – сухо спросил Охотник.

– Да, – опустил веки колчаковец. – Наверху. В гостиной. С женой и дочерью. Я специально спустился, чтобы закрыть входную дверь, но тут вдруг пришли вы…

– Сколько людей знает о письме и фотографиях, отправленных вами в Москву, в Генеральный штаб? – мысленно выругавшись, как можно спокойнее уточнил Ярослав.

– Трое, – столь же невозмутимо ответил Клименко. – Жена и дочь, разумеется, ни о чем не догадываются. Хотя скрыть от самых близких мне людей свое отношение к немцам, конечно, невозможно. Здесь все догадываются, кто они на самом деле. К тому же псиная тевтонская свора трижды пыталась поставить Русь на колени. Как я могу к ним после этого относиться?

– Вы знаете нынешние имена и фамилии тех немцев, которых вам удалось сфотографировать? Почему именно они попали к вам в объектив? – продолжал задавать вопросы Охотник.

– Знаю. А вот – почему… Наверное, чутье. Я хоть и старый лис, но пока еще не слепой, капитан. Сам когда-то командовал разведотрядом. И могу без особого труда, по лицу и манерам, отличить обычного солдата от офицера. С их приездом сюда ничего не изменилось. Одни по-прежнему отдают приказы, другие их мгновенно и без раздумий выполняют. Одни – хозяева рудника, другие – надсмотрщики над рабочими и охрана. Субординация.

– Было ли в Лас-Суэртосе до их появления известно про алмазы?

– Время от времени, очень редко, местные находили камни. Но никакой промышленной разработки не велось. Здесь народ очень суеверный. Наряду с Христом, которого стали почитать после прихода завоевателей-испанцев, здесь до сих пор сильно распространено язычество, жертвоприношение и поклонение духам. Та часть сельвы, в предгорьях, где сейчас находится рудник, считалась проклятой. Она отделена речушкой. Люди туда предпочитали не ходить. Теперь на другой стороне речки стоит трехметровый забор с колючей проволокой и охранными вышками… Откуда фашисты узнали про алмазы – лучше спросить у них самих. Если представится такая возможность. Думаю, ответ на этот вопрос знает лишь пара человек. Верхушка. Во главе с Клаусом Майне. Так сейчас зовется самый главный человек в Вервольфштадте. Скажите, капитан… Раз вы здесь, значит, некоторые из выбранных мной немцев опознаны как находящиеся в розыске. И их подлинные имена советской военной разведке известны. Сколько таких? Один? Два?

– Сразу трое, – сообщил Охотник. – Вынужден признать – у вас действительно потрясающее чутье.

– Что ж. Тем хуже для них и лучше для нас. И какова дальнейшая участь этой тройки? Я полагаю, везти их в Москву, для того чтобы судить, может, и желательно, но нет ни малейшей возможности. Значит, остается ликвидация на месте.

– У меня есть приказ действовать по обстоятельствам, – помолчав, не совсем искренне ответил Ярослав. – Для начала я должен встретиться с одним из троих. Наедине. Тайно. Вне пределов Вервольфштадта. Дальше будет видно.

– Есть основания считать, что с ним, конкретно, можно договориться? – осторожно осведомился Иван Федорович, расцепив руки на груди и даже чуть подавшись вперед.

– Трудно сказать, – покачал головой Охотник. – Но встреча необходима.

– О ком идет речь?

– О мужчине, сфотографированном на пристани в Сан-Паулу, рядом с девушкой по имени Мерседес, работающей в конторе по продаже билетов на «Гаучо», – сказал Ярослав. – Я узнал ее сразу же, как только увидел. И даже успел выяснить, что она – любовница совсем другого обитателя Вервольфштадта. Блондина с орлиным носом, по имени Леон. Что вам известно об этом человеке, тов… господин полковник?

Клименко, обратив внимание на оговорку, виду не подал. Спросил лишь:

– Кто именно вас интересует? Тот, что на фотографии, или тот, которого вы увидели в обнимку с Мерседес? Ладно, не отвечайте. Я владею информацией на обоих.

Вытряхнув пепел и снова набив трубку табаком, старик закурил и, откинувшись на спинку кресла, хмуро покосился на закрытую дверь, пробормотав:

– Где же Анастасия? Надо сходить узнать, в чем дело…

Глава 20 Я помню чудное мгновенье…