Любой ценой

      Кириэль радостно кивнула и выбежала за дверь. Таэл нахмуренно обвел взглядом комнату, словно пытался запомнить мельчайшие детали обстановки: остывшую ванну, кучку порванного тряпья, бывшего когда-то платьем, накрытый и наполовину опустошенный стол. Дернув головой, словно отгоняя от себя назойливые мысли, Таэл развернулся и покинул домик.

      Кириэль выбежала из домика, на миг застыв от света, успевшего залить полянку. В доме было темно, здесь же уже наступало утро. Привыкнув к солнцу, Кириэль осмотрелась. На небольшой полянке перед домиком стояли лошади, мирно щиплющие траву. Справа от них расположились воины, приехавшие с Таэлом. Среди них Кириэль с удивлением узнала Тириона. Он осуждающе посмотрел на нее, и, поджав губы, отвернулся. Только сейчас Кириэль поняла, как дико она, должно быть, выглядела перед ними! В мужской одежде с чужого плеча, растрепанная, с царапинами на лице, босая (одну туфлю она потеряла ночью во время скачки). Она медленно залилась краской, хоть и понимала, что стыдиться ей нечего. Главное, что муж ей верит!

      Отвернувшись от обвинительного взгляда Тириона, Кириэль посмотрела влево и увидела одиноко сидящего на бревне Тингола. Плечи его были опущены, руки безвольно свисали с колен. Никто его не трогал, не подходил и даже не пытался заговаривать. После того, как за принцем закрылась дверь, Тингол дал слово, что никуда не сбежит, и ему позволили сесть отдельно.

      Осторожно подойдя к эльфу, Кириэль присела перед ним на колени, стараясь заглянуть в опущенное лицо.

      — Тингол? — Кириэль ласково коснулась его руки кончиками пальцев.

      Тингол вздрогнул и медленно поднял голову. Кириэль невольно прижала руку к губам — за час эльф, казалось, постарел на века! Нет, все так же темнели волосы, а на безупречном лице не было ни одной морщинки, но глаза… Глаза словно впитали в себя всю боль окружающего мира.

      — Моя принцесса. — Голос звучал глухо и надтреснуто, словно его хозяин через силу проталкивал его через горло.

      — Друг мой. — Кириэль с состраданием посмотрела в его глаза. Сейчас, когда она была так счастлива, даже мысль о чужом горе заставляла ее чувствовать себя виноватой.

      — Прошу простить меня, моя принцесса. Боюсь, я причинил вам немало горя своим поступком. — Он покачал головой. Потом, собравшись с силами, Тингол продолжил: — Сидя здесь, я ожидал своего приговора, до конца надеясь на то, что мне улыбнется счастье… Но увидев вас, принцесса, выходящую из домика, такую счастливую… Молчите, прошу вас, ваши глаза говорят сами за себя. — Он с тоской посмотрел на Кириэль и снова опустил голову.

      Кириэль тихонько вздохнула, стараясь отогнать от себя непрошеные слезы: почему все так несправедливо, почему такой замечательный эльф обречен теперь вечно страдать? Неужели это она во всем виновата?

      — Что теперь с тобой будет? Куда ты поедешь?

      — Куда? — Тингол попытался улыбнуться, но вышло лишь жалкое подобие ухмылки. — Я не знаю, моя принцесса. Без вас мне это все равно. Возможно, отплыву на Запад, в надежде, что там мне помогут если не излечиться, то хотя бы притупить любовь к вам…

      — Друг мой, я… Если бы вы встретили меня раньше… А сейчас… — Кириэль бессвязно лепетала, всей душой переживая за Тингола. Она не знала, как его утешить, но чувствовала, что от ее жалости ему будет только хуже.

      — Я от всей души желаю тебе счастья, — тихо прошептала она и резко поднялась с колен. Отвернувшись, Кириэль направилась к домику, на ходу смахивая слезинки. На пороге ее ждал Таэл.

      — Мы можем ехать? — Голос его звучал прохладно. Он всеми силами пытался подавить в себе ревность. Голос ревности твердил, что Кириэль слишком добра и великодушна к своему похитителю. Но голос разума шептал: разве ты сам не жалеешь его? Разве теперь, когда твоя любимая с тобой, не желаешь ли ты всем добра? Таэл внимал разуму, но, как и любой мужчина, не мог не радоваться в самой глубине души поверженному сопернику.

      Посадив Кириэль на коня, а сам вскочив сзади, Таэл дал сигнал отправляться. Всадники покидали полянку, оставляя так и оставшегося без движения Тингола. Он даже не пошевелился, не пытался поднять голову вслед уезжающим. Через несколько мгновений никого не осталось среди примятой травы, кроме одинокой лошади, осторожно срывавшей траву. И одинокого эльфа, застывшего без движения на бревне.

Глава 22. Уходи!

      Всю дорогу до замка Кириэль проспала. Измученная бессонной ночью, она с удовольствием откинулась на спину мужа и прикрыла глаза. Когда они достигли замка, оказалось, что их отсутствия действительно никто не заметил. Замок был погружен в сон после праздника, что продолжался до утра. Даже слугам было позволено поспать подольше.

      Таэл спрыгнул с коня, снял Кириэль и понес ее в покои. Он отметил неодобрительный взгляд Тириона, но решил отложить разговор с ним на потом. Принц умышлено отнес жену в свои, а не в ее покои. Кирсэон с радостью увидел принцессу, которую Таэл осторожно положил на свою кровать. Сердце старого дворецкого счастливо забилось, ведь тот факт, что Кириэль оказалась именно здесь, говорил об очень многом!