ЛюБоль 2 (СИ)

Рынок Болот напоминал муравейник, несмотря на то, что село было довольно маленьким. Я думаю, что все рынки похожи между собой, но если раньше я бывала на них лишь проездом и могла видеть толпу и торговцев из окна машины, то теперь я сама стала частью всего этого. Я приходила сюда каждое утро с тележкой с булками и сладостями и торговала ими до обеда, потом меня меняла Мира, привозила свежую выпечку из пекарни Галины с каким-то что ли немецким названием или французским «Лабейн». Уже несколько месяцев мы жили в её доме на окраине Болот – села под самим городом Теменьском, куда мы пришли с Мирой искать пристанища. Галина оказалась пожилой женщиной с копной густых седых волос, пышным телом и не по годам свежим лицом. Она впустила нас, едва услышав про Петровича… а потом долго плакала, не скрывая своего горя от нас и все же второпях накрывая на стол. В семье Петровича она прожила до самой смерти его жены, потом попросила отпустить ее, а тот купил ей домик и пекарню в этой деревне. Он навещал тетку раз в год, обычно перед зимой. Оставлял ей деньги, проводил несколько дней и снова отбывал на очередное задание. Она со слезами и с горькой улыбкой разглядывала камень. Когда-то она придумала для Петровича сказку о драконах и таинственном синем камне, который они охраняли. Если найти такой камень, то исполнятся все самые сокровенные желания. Маленький Дмитрий бредил этим камнем и однажды, когда он заболел и вач сказал, что мальчик умрет от лихорадки, Галина сама покрасила обычный камень синей краской и принесла мальчику, чтобы он мог загадать любое желание… Он загадал вырасти и умереть в драке или в глубокой старости. Мальчик выздоровел, несмотря на приговор врача, а камень с тех пор он всегда носил с собой.

Галина отдала его обратно мне и сказала, что теперь он мой. Есть в нем некая мистическая мощь, ведь если мы во что-то верим, это непременно исполнится. Вера – страшная сила. Она способна возрождать из пепла и в пепел обращать. Она правит миром наравне со страхом, любовью и смертью.

Галя не спросила, кто мы и откуда. Не задала ни одного вопроса, а просто приняла нас в своем доме, выдав за своих родственников из Верпи, где когда-то жила её сестра. Больше всего мы боялись, что про меня узнают. Мои волосы…их цвет просто выдавал меня с головой в полном смысле этого слова. Казалось, что с беременностью они отливали красным еще сильнее.

И рано или поздно кто-то да заметил бы это. Особенно сама Галина. Но Мира меня красила и строго следила за тем, чтоб корни не отрастали.. Какое-то время нам удавалось скрывать правду…но недолго.

Галя узнала мою тайну чуть позже, даже не тогда, когда сквозь черную краску стали просвечивать красные пряди волос. А это случилось слишком быстро. Намного быстрее, чем предполагала Мира. Мои волосы отказывались держать чужой цвет. Тогда Галина сама купила мне краску в городе в магазине своей знакомой. Старую верную «басму» которая никогда не смывалась. Эту смесь она наносила на мои локоны каждые несколько дней. Но я все равно покрывала голову платком, чтобы на волосы не попал снег, и краска не потекла.

Она поклялась, что никогда не предаст меня. Если Дмитрий защищал и посчитал, что я могу положиться на нее, то она никогда не нарушит данного им слова. Мне пришлось ей поверить, да и не было у меня особо выбора. Теперь я вне закона везде, где только можно себе вообразить. Оставалось только положиться на тех людей, которые находились рядом, да и больше не на кого. Но Мира, в отличие от меня, всегда была готова к предательству. Она собирала провизию в мешок и откладывала деньги от торговли булками. Если что-то пойдет не так, мы сможем бежать из Болот в другое место, и у нас первое время будут средства к существованию. И я знала, что она права. Если меня предал родной брат, а родной отец подписал мне пожизненное заключение, то что говорить о совершенно чужих людях. Они в любой момент могут изменить свое мнение за пару сотен долларов.

Ребенок придавал мне сил жить дальше и бороться. Наверное, в тот самый момент, когда Мира сказала мне о моей беременности я перестала так отчаянно желать смерти. Моя беременность была очень тяжелой. Иногда я мучилась от страшных болей, скручивающих все мое тело, словно кости выворачивались наружу, а сухожилия и нервные окончания лопались от какого-то жуткого давления изнутри. Больницы в Болотах не было. Только фельдшер. Акушерка среди местных и это уже за счастье. Рожать надо в город ехать. А я боялась, что меня ищут.

Но я гордилась своей беременностью.