Любопытство наказуемо

После этого начался… наверное, не стоит употреблять морской термин «аврал», потому что на кораблях есть помпы, которыми качают воду, а воды у нас не было. Некоторое время все были очень заняты. Мы работали не покладая рук. Пот катился с меня градом. Я ступал по дымящейся земле; раскаленная почва прожигала подошвы сапог. Ступни у меня горели, но подумать о них не было времени. Наверное, лицо мое и одежда так же почернели, как и у людей, работавших слева и справа от меня. С непривычки ныли руки – метла оказалась довольно тяжелой. Время от времени она загоралась, и приходилось тушить ее. И все же постепенно нам удалось сбить пламя; огонь шипел и угасал, как и предсказывал Бирсфорд. Под ногами у меня захлюпало; посмотрев вниз, я увидел, что сквозь грязь сочится бурая жидкость. Мы добрались до края болота.

Солнце стояло очень высоко, когда мы наконец побросали на землю метлы, точнее, то, что от них осталось, и остановились перевести дух. В горле у всех пересохло. Мы едва могли говорить; из горла вырывался лишь хрип. Мы стали похожи, как братья: все в почерневшей одежде, с закопченными лицами. У меня, начавшего жизнь на шахте в родном Дербишире, возникло странное чувство. Я как будто перенесся назад, в свою юность, и смотрел, как из шахты выходит очередная смена рудокопов, черных с головы до ног от угольной пыли.

– Спасибо вам большое! – прохрипел Бирсфорд, подходя ко мне и пожимая мне руку. – Извините, что встретил вас не слишком вежливо.

– Вам пришлось заботиться о более важных вещах, – с трудом ответил я. – Кстати, я и сам собирался к вам заехать… Однако сейчас неподходящее время для беседы.

– Приходите вечером ужинать, – пригласил Бирсфорд. – Часов в восемь или когда захотите. А сейчас возвращайтесь в «Желудь» и попросите хозяйку согреть вам воды.

– Не могу, – возразил я. – По словам Гринуэя, где-то здесь была вдова убитого Бреннана… Я должен выяснить, что с ней случилось.

– Мы сейчас ее поищем! – тут же сказал Бирсфорд.

Он созвал свои усталые войска, и они снова медленно и методично принялись обшаривать пожарище. Спустя какое-то время мы с Гринуэем, стоявшие на раскисшем краю болота, увидели, что к нам кто-то приближается и несет нечто, завернутое в брезент.

Подойдя, работник протянул нам свою находку:

– Похоже на сковородку, сэр. Осторожнее! Ужасно горячо.

Гринуэй осторожно взял сверток и тут же, охнув, бросил его в коричневую лужу рядом с нами. К моему удивлению, сковородка с громким шипением полностью ушла под воду. Гринуэй нагнулся и вытащил ее, теперь остывшую. Он вернул жилет, в который оказалась завернута находка, его владельцу, а сковороду передал мне.

Несмотря на купание, она оставалась теплой.

– А здесь глубоко, – заметил я, указывая на лужу.

– Да ведь это не природная лужа, – ответил Гринуэй. – Мы их зовем цыганскими колодцами.

Увидев мое озадаченное лицо, конюх поспешил объяснить:

– Скажем, вы стали лагерем где-то здесь, где нет проточной воды. Что делать? Под землей вода есть, поэтому вы роете глубокую яму. Уходите ненадолго, а когда возвращаетесь, ваша яма полна воды. Но пить ее нельзя. Эта вода нехорошая, грязная. Вы вычерпываете ее до тех пор, пока яма снова не опустеет, и снова ждете. Вскоре вода снова просочится наверх и заполнит яму, и на сей раз она вполне годится и для питья, и для готовки. Первая порция воды собрала всю грязь и послужила своего рода фильтром. Вот, видите… – Гринуэй зачерпнул воды и отпил, а остатки размазал по своему грязному лицу.

Я довольно нерешительно последовал его примеру. Несмотря на солоноватый привкус, вода оказалась вполне пригодной для питья.

Гринуэй кивнул:

– Да, такие ямы у нас называются цыганскими колодцами. Вот как поступают путешественники, если у них нет других источников воды.

– Значит, эту яму выкопали цыгане?

– Очень может быть, – ответил Гринуэй.

– А может, ее выкопал Бреннан? Он ведь поставил где-то здесь палатку…

– Может, и он. – Мрачно покосившись на яму, Гринуэй продолжал: – Но для лошадей такие колодцы опасны. Если она случайно попадет сюда, то может споткнуться, упасть и сломать ногу. Ну а если на лошади всадник, ему крупно повезет, если он не сломает ключицу или шею.

К нам подошел Бирсфорд:

– Мы не нашли женщину; только сковородку и пару жестяных тарелок, искореженных от огня. – Он посмотрел мне в глаза. – Еще мы нашли обуглившийся труп, но не человеческий, а лошадиный… Должно быть, пони подох еще до пожара. Обычно пони вовремя убегают от пожара на пустоши и очень редко попадаются в огненную ловушку. Во всяком случае, никаких человеческих останков мы не обнаружили.

– Хорошая новость, – ответил я. – Спасибо, что организовали поиски. И все же непонятно, где она.

– Я должен возвращаться, и мои ребята тоже, – сказал Бирсфорд. – Итак, жду вас в восемь!

Мы с Гринуэем медленно поскакали назад. Мне не очень удобно было смотреть на него снизу вверх. Но теперь мы успокоились и ехали мирно, как люди, которые вместе выполнили сложную задачу. Я понял, что более удобной возможности поговорить с конюхом у меня не будет.