Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

Во-вторых, по-моему, я зря начал переживать о том, что этот итальянец знает мое настоящее имя. Конечно, это не означает ничего хорошего - имя уже у него есть в папке обо мне, но полностью фамилию и отчество, а так же историю моего бурного детства он навряд ли выяснил. Все же поддельные документы на имя «Романа» сделали не в какой-нибудь подворотне, а знакомые из верхушки власти в России. Можно считать я получил второй шанс стать нормальный подростком, и проморгал его, попав в Арабские Эмираты.

Откуда же Армандо выяснил это забытое имя «Евгений»? Так, я как-то откликнулся в институте на «Женю» и среди друзей в учебном заведении слыл под этим «ником», отчего и «Роман» ко мне не приклеился. Конечно, для сотоварищей это была смешная тема Ромыч, и отозвался на совершенно другое имя! Так что сия молва быстро распространилась по институту и стала одной из великих шуток, пока я смутно не объяснился, что под этим именем был крещен.

И, не думаю, что само знание этого «Евгений» дает какое-то существенное преимущество Армандо. Это скорее говорит мне о том, что он куда более подготовленный мафиози, чем тот же Вернер, который будто пребывает в сладких иллюзиях и облаках из овечек. Того же Гримма никто не проверил на наличие жучков, а вот я нашел у него что-то вроде телефона... наверняка для общения со своим начальством. Даже сообщение от некого «Армандо» пришло, будто и так не понятно кто именно может написать своему любимому убийце, и по совместительству — шпиона в стане врага. А вот сам текст остался для меня нераскрытой тайной - все же итальянский я никогда не учил.

Я решил вернуть телефон Гримму, так как ответить на смс не представлялось возможным, а отдавать этот предмет связи мальчишки Вернеру - означало не только сыграть за чью-то сторону, но и предать белокурого юношу. Естественно сим поступком Гримм был не то чтобы удивлен, скорее поражен. Но в долгие объяснения я решил не вдаваться и попросил хотя бы не портить мне настроение своими переписками, быть осторожным и не попадаться людям Серого Волка.

Вот только случившееся подтвердило мои самые неприятные догадки - Гримм засланный казачек. И его отправили ко мне, но все пошло не по плану Армандо, отчего горячему итальянцу пришлось действовать наобум - не вышло. Впечатление он, конечно, произвел, пускай и негативное.

Начнем с того, что если и стоит что-то сообщать Вернеру, то только в крайнем случае. А пока необходимо выжидать верный момент, надеясь на то, что на моем пути еще появятся возможности для побега.

- Хотите, я вам кое-что покажу? – с блеском в глазах подошел ко мне и Гримму по утру Джеймс. Он выглядел слишком взбудораженным, чтобы ему отказывать, и я слабо кивнул.

Когда вся наше немногочисленная рать собралась возле прячущего что-то брюнета, Джеймс таки вытащил из-под одеяла длинную катану. Конечно, для всех, кроме меня, данный вид оружия произвел эффект взорвавшейся бомбы, но парень быстро заметил мой скептический настрой и поинтересовался, что именно меня не устраивает в наточенных до предела лезвиях.

- Смотри, - начал я свою пламенную речь. – Человек, который руководствуется оружием, и не берет за основу собственные силы, слаб изначально. Он не готов драться до конца, он помогает себе подручными средствами, в то время, как его тело должно быть оружием само по себе, без дополнительных «примочек».

- Меч сильнее кулака, - ответил на это Бойд, отнесшись несерьезно к моим намерениям доказать обратно.

- Кулака? Да. Но не ладони, - с усмешкой на устах, заметил я. – Джеймс, если тебе не жалко это оружие, то я не против показать, как обстоит дело на самом деле…

Гримм уже вовсю улыбался, предчувствуя великолепное зрелище. Мальчишка сложил руки на груди и не без удовольствия отметил растерянность на лице Джеймса, он даже немного удивился, когда парень таки согласился на мои условия.

Друзья сформировали что-то вроде ринга, пусть и без помоста, встав в некий круг, а я приказал Джеймсу атаковать, пока у него есть хоть какое-то преимущество. Сначала невысокий качок сомневался, явно раздумывая, а не убьет ли он меня и не прилетит ли ему за это от Вулфа, но потом сделал первый выпад – я уклонился, второй… и вошел в раж.

И когда он начал нападать серьезно, я ушел от разящего лезвия, нагнувшись, и схватил парня за кисть, тут же ее вывернув. От боли Джеймс уронил оружие, разжав пальцы, что мне и было нужно – я воткнул катану в пол, после чего ударом ноги сломал ее пополам (что сделать с по-настоящему великолепным оружием нельзя в принципе). Верхняя часть с рукояткой подлетела в воздухе, я ее успел схватить, а потом отправить в конец комнаты так, чтобы уже ее конец вошел в плотный материал. И, несмотря на то, что этот «меч» был разбит на два, он впечатлил меня своими способностями по проникновению в твердые стены и полы…

- Великолепно, - воскликнул Люк, возле лица которого и извивалась бедная основная часть катаны.