Любопытство не порок (сборник)

Тем не менее я наклонилась и исполнил! его просьбу, чувствуя, что мое сердце разрывается между ним и Алексеем. От этого мне стало как-то тоскливо.

– Неплохо повеселились, – невесело произнес он, после того как я прервала поцелуй.

– Прости, но я не буду с тобой спать, решила я расставить точки над "i". – Я тебе очень благодарна…

– За что? – недоумевающе посмотрел на меня Михаил.

– Ну, что привез меня сюда, – я провела рукой по его волосам.

Он поймал мою руку и поднес к губам.

– Я не нравлюсь тебе? – с горечью спросил он, когда я высвободила руку.

– Ну почему? – проникновенно посмотрела я на Францевича. – Просто…

– Просто что? – нетерпеливо спросил он.

Я и сама не знала, что хотела сказать, – мысли спутались, и потом мне хотелось спать (обычное следствие потребления алкоголя).

– Нам нужно лучше узнать друг друга, – нашлась, наконец, я.

– Чушь! – раздраженно выпалил Францевич. – Пойдем лучше еще выпьем.

Он поднялся с кровати и стал застегивать рубашку. В его жестах читались досада и разочарование. Я чувствовала себя прямо-таки преступницей.

– Пить я больше не хочу, – устало произнесла я.

– Значит, рядом посидишь.., или оставить тебя в номере?

– Нет, пойдем.

К нашему общему удивлению, пьяная компания предпочла утехам плоти чревоугодие. За столом сидели все те же веселые мужи, девиц не было. Францевич прямо разозлился.

– Не посидишь один, – недовольно пробурчал он.

Я видела неодобрительные взгляды, которые бросали участники вечеринки на моего спутника, мол, зачем эту папарацци приволок сюда? Францевич игнорировал их с олимпийским спокойствием. В нем вообще каким-то диковинным образом безучастность сочеталась со страстностью. Интересный тип, что ни говори. Он налил себе теперь уже водки и залпом выпил. Потом подошел к разомлевшему Саблину, который с тупым видом зажравшегося помещика сидел в обнимку с Чижиковым, что-то шепнул ему на ухо и снова занял свое место рядом со мной.

Компания, которая неожиданно как-то протрезвела (видно, секс сыграл свою роль), шутливо попеняла Францевичу за его одиночную «пьянку». Неунывающий Наперченов заливисто засмеялся и фамильярно хлопнул по спине Антонова.

В общем, зрелище было таким живописным, что я опять почувствовала искушение взяться за «Никон». Осторожно, не привлекая к себе внимания, я вынула его из сумки и принялась щелкать тем же «слепым» методом, что и пару часов назад. Только на этот раз мои действия не остались незамеченными.

– Чем это вы там занимаетесь?! – возопил Антипов, приподнимаясь со своего места. – Господа, это провокация, нас снимают!

Я быстренько сунула аппарат в сумку, стоящую у ног, но было уже поздно. Саблин, оторвавшись от Чижикова, бросил на меня грозный взгляд, вытянул вперед руку как на митинге, и заорал:

– Ну-ка, дай сюда свою игрушку.

– Не могу, – сказала я, подхватив сумку пятясь к двери, – она очень дорого стоит, а с вашими физиономиями ей вообще цены нет.

– Оля, – Оленич поставил на стол рюмку, – мы так не договаривались.

– Какого черта ты вообще припер ее сюда? – продолжал орать Саблин, только теперь на Францевича. – Максимыч, – Саблин принял на себя роль руководителя и посмотрел на Антипова, – забери у нее аппарат.

– Не волнуйтесь, Глеб Филимонович, – Антипов оттолкнул Наперченова и стал выбираться из-за стола, – никуда она не денется.

Я не стала дожидаться, пока Леонид Максимович доберется до меня, и бросилась вон, захлопнув за собой дверь.

– Держи! Лови! Охрана! – раздался позади меня нестройный хор полупьяных голосов.

Положим, охраны, кроме оленического мордоворота, я не заметила, а если она и была, то скорее всего отрывалась по полной программе где-то в другой комнате. Только бы наружная дверь была незапертой!

Добежав до вестибюля, где раздевалась, я схватила с вешалки плащ, надевать который у меня не было времени. Поэтому я просто сунула его под мышку и понеслась дальше. Спасительная дверь была уже близко, как вдруг прямо перед ней, отрезая мне путь, появился мордоворот Оленича. Видимо, шум, поднятый Саблиным, долетел до него, и он вылез проверить, в чем дело. Я развернулась и кинулась назад, но увидела в конце коридора Антипова, возглавлявшего погоню. Он притормозил, видя, что я в западне, и неторопливо пошел ко мне, расставив руки, мерзко улыбаясь и поблескивая стеклами очков. «Вот влипла-то!» – подумала я, останавливаясь и лихорадочно соображая, что делать.

Прямо рядом с собой я увидела окно, за которым было спасение. Конечно, меня бы не убили и, может быть, даже не тронули бы, но уж с «Никоном» мне бы точно пришлось распрощаться. Вцепившись в ручку окна, я повернула ее и с силой рванула створку на себя. Она подалась, и мне в лицо ударил сырой холодный воздух. Я кинула в окно плащ, сумку надела на плечо и перелезла через подоконник. До земли было метра два. Я оттолкнулась и прыгнула. Приземлившись, почувствовала небольшую боль в левой ступне, но тут же вскочила и, схватив плащ, кинулась бежать вдоль стоянки. Сзади были слышны крики Антипова: «Держи» и топот охранника, опередившего его.