Любопытство сильнее осторожности

– Не уговаривай ни себя, ни меня. Времени у тебя не так и много. Когда наступит день, солнце высушит тебя, как лужу после дождя. Если хочешь вернуть себе себя, то ищи ту, с которой поменялась местами. Ее дерево тебя не примет. Да там уже почти ничего живого не осталось. Рыков почти всю ее жизнь выпил.

– Я все равно ничего не понимаю. Ладно, про меня мы потом поговорим. Давай сейчас про тебя поговорим. Ты что-нибудь про себя знаешь? Помнишь, хоть что-нибудь?

– Я про себя все знаю и помню.– Милада грустно вздохнула.– Этот Рыков прицепился ко мне прошлым летом. Мы с подругами катались на экскурсионном кораблике от Казанского собора. Мои подруги сели впереди рядом, а я за ними следом. Рыков сел возле меня. Стал говорить всякие гадости. Я ему сказала, что мне, между прочим, тринадцать лет, и я могу позвать полицейского. Он разозлился. Потом я его часто видела у нашей школы, у музыкалки, когда возвращалась с занятий. Он всегда шел за мной. Я видела. А в этом году, он предложил пацанам из нашего класса подзаработать. Они должны были разложить наркотики по закладкам. Я об этом ничего не знала. Мы просто шли рядом. Тут нас и сцапали полицейские. Увезли в отделение, посадили в клетку. Один откупился, у него предки крутые, двоих куда-то увезли. А меня отправили в отдел по работе с несовершеннолетними. Там такой гаденький инспектор – Игорек Мосолоев. Он меня запугал так, что я не знала, куда деваться. У меня мать очень строгая, если узнает, что со мной случилось, из дома выгонит. А отец… Он ушел от нас пять лет назад. У него новая семья, жена, малыш, года три. К нему нельзя. Его жена меня на дух не переносит. Короче, этот Мосолоев заставил меня торчать в ночном баре. Не каждый день, но часто. Сам он там сидит, квасит и продает мое тело всяким тварям. Я шагу не могу ступить без его ведома. Он грозит, что выложит мою подноготную в соцсетях, в школе, матери сообщит, отцу на работу отправит. Отец у меня полковник, в органах работает. Я хотела с крыши спрыгнуть, но это бы ничего не изменило. Вот я здесь и сдыхаю. А почему здесь? Да все просто. Рыков был первым, кто меня …. Понимаешь? Привез сюда и всю ночь. … А потом отвел в сад и привязал к дереву. Двое суток издевался. Пока я сознание не потеряла. А когда очнулась, тела уже не было. Сначала страшно было. Потом захотелось посмотреть, где меня закопали. Оказалось, что Мосолоев теперь так бабло зарабатывает. Подкладывает мое тело извращенцам, дорого продает.

– Какой кошмар! Ужас, какой! Но ведь надо что-то делать. Этого так оставлять нельзя.

– А что могут сделать два приведения? Нас ведь даже не видно. Хочешь, можем посмотреть, кто сегодня будет надо мной издеваться?

– Хочу посмотреть на это. На месте и решим, как избавиться от Рыкова и Мосолоева.

Глава 5

Ночной бар не поражал ни комфортом, ни уютом. Он больше походил на третьеразрядную забегаловку. В зале стоял смог от табачного дыма. Между грязными столами сновали неопрятные официанты. У барной стойки на высоком стуле сидела хрупкая девчушка, на вид лет двенадцати. Коротенькая юбочка открывала голенастые колени и верхнюю часть бедра почти до неприличия. Перед ней стоял стакан с лимонадом. Она к нему не притрагивалась, поминутно поглядывая на сидящих неподалеку мужчин. Одному на вид было лет под тридцать, узенькие усики и козлиная бородка, тонким абрисом окаймляли носогубную часть лица и подбородка. Слащавое выражение лица никак не вязалось с тем жарким спором, который он вел с толстым мужиком, лет этак сорока пяти или больше. Тот был уже в значительном подпитии и не стеснялся в выражениях, громко адресуя их собеседнику. На столе перед ними стояла бутылка коньяку, какая-то закуска и недоеденные куски отбивной на тарелках. Мужчины торговались.

Оказавшись у них за спиной, Полина прислушалась. Тот, что помоложе продавал Миладу тому, что постарше. Видимо торг велся довольно давно. Оба изрядно приняли на грудь и спорили уже из принципа. Полина склонилась к уху старшего и прошелестела:

– Если тебя поймают с малолеткой, то в полиции отобьют все хозяйство, а в колонии кастрируют и самого сделают козлом отпущения.

Мужик затряс головой, слегка протрезвев, пытаясь найти источник голоса.

– Он нас не видит. – удовлетворенно произнесла Полина.

– Но почему-то слышит тебя. – удивилась Милада. – А меня никто не слышит. Сколько раз я уже пыталась позвать на помощь или увести себя из этого ада. Все бесполезно.

– Я думаю, все дело в этом браслете. Мама была права, надевая его мне на руку. Отлично. Это надо использовать.

Между тем, жирный мужик уставился тяжелым взглядом в лицо собеседнику:

– А если меня застукают с твоей сестренкой? Такой расклад меня не устраивает.

– Этот бар крышуют копы. Они знают меня, а я знаю их. Нас никто не тронет. Я здесь уже полгода предоставляю таким как ты лакомых девчушек и пацанчиков. Гони бабло и забирай красотку. Говорю тебе, неиспорченную еще ни кем. Видишь, как дрожит. Первый раз всегда страшно.

– Точно первый? А то подсунешь такую, что потом только по врачам и будешь шляться.