Любовь

Первая беременность в тридцать пять лет! В советской медицине женщина, рожавшая первого ребенка после двадцати пяти, считалась «старородящей». Так прямо и было написано у Виты в карточке: «Старородящая первородка – первая беременность». Прежде средний возраст матери в первых родах составлял двадцать-двадцать три года, в настоящее время возраст первородящих сдвинулся до двадцати семи-тридцати, а то и сорока лет.

Женщины, забеременев после тридцать лет, ничем не отличаются от беременных в двадцать. Просто врачи перестраховываются, предполагая риски различного рода заболеваний и трудности протекания беременности и родов. Отношение врачей, ведущих беременную женщину в этом возрасте, к сожалению, может быть диаметрально противоположным. Некоторые стараются сделать всё, чтобы морально поддержать долгожданное материнство, но есть и те, кто сразу начинают с возможных осложнений поздних родов. В консультации Вите повезло с врачом, молодая доброжелательная женщина вела себя деликатно, находила правильные слова и всячески поддерживала Виту.

Однажды произошел забавный случай, запомнившийся надолго. В октябре подруга Виты Лена Маркова пригласила на свой День рождения в ресторан «Тройка». Собралось несколько молодых семейных пар. Володя внимательно ухаживал за Витой. Рядом, за столом оказалась еще одна молодая супружеская пара, ожидающая ребенка, и Вита познакомившись со Светланой, разговорилась с ней на общую тему. Муж Светланы и Володя вышли покурить. Неожиданно к Вите подошел молодой человек и пригласил на медленный танец. Вита на автомате встала и пошла за ним. Вслед за ними на пустой танцпол вышла Светлана с молодым мужчиной. Вита не сразу заметила целый зал повернутых к ним голов, сидящих за столиками посетителей ресторана. Парни, пригласившие их на танец, видимо не обратили внимания поначалу, что девушки-то заметно беременные. Курили тогда на улице, и когда Володя и муж Светланы вошли после перекура в зал, надо было видеть их постепенно вытягивающиеся физиономии, когда они увидели своих беременных жен, танцующих с другими мужчинами посреди совершенно свободного танцпола. Молодые люди, видимо хорошо воспитанные, после танца вежливо проводили дам к их столу, деликатно усадили на места и больше не подходили. Почему пошла танцевать, Вита объяснить не могла, возможно, чувствовала, что надолго лишается этого удовольствия, в общем, пошла и все. Светлана оправдывалась так – Вита пошла и я пошла.

Вита, так же как и большинство советских людей, долгое время искренне верила, что СССР не намного беднее Америки и Западной Европы и, что уровень наших науки и образования соответствует лучшим мировым образцам. А хоккей, балет и мультики лучшие в мире. Тем временем в стране началась перестройка. Общество, беспредельно уставшее от дряхлых руководителей в правительстве, давно созрело для перемен. Не было бы Горбачева, был бы кто-нибудь другой.

По сравнению с предшественниками Михаил Сергеевич Горбачев и его жена Раиса Максимовна, внешне выглядели более живыми, симпатичными, больше похожими на людей, а не на бронзовые памятники. Когда Вита увидела их вместе по телевизору, то ей сразу стало понятно, что Горбачев – типичный подкаблучник. Это даже как-то располагало по отношению к ним. Но привычка Михаила Сергеевича до полусмерти забалтывать все и всех раздражала и уважения не вызывала.

Вита считала, что, скорее всего, перестройку задумали не сами вожди, а их более молодые и продвинутые советники. Те из них в аппарате ЦК КПСС, кто верил в «социализм с человеческим лицом». Лозунги перестройки, «ускорение», «гласность», «наделение народа большими правами» звучали повсюду. Слова вселяли надежду на лучшее будущее, дела же обернулись самым неожиданным образом…

Хотя справедливости ради надо отметить, что положительное в горбачевской перестройке все таки было. Наконец появились книги. Книги, которые хотелось читать. Перестройка вернула многие имена и произведения ранее запрещенных писателей и поэтов. Поэзию Гумилева и Бродского, творчество Бунина и Набокова. Большими тиражами публиковались произведения Ахматовой и Цветаевой, Булгакова и Платонова, Гроссмана и Солженицына. Не просто значительным событием, а буквально потрясением, «взрывом мозга» стали романы, посвященные теме сталинизма «Дети Арбата» Рыбакова, «Белые одежды» Дудинцева, «Зубр» Гранина. Читали их запоем. Были сняты запреты с так называемого «полочного кино», зритель увидел наконец запрещенные цензурой ленты «Проверки на дорогах», «Мой друг Иван Лапшин» кинорежиссера Германа.

Но в годы перестройки не в лучшую сторону изменилось отношение к науке. Закрывались научно-исследовательские программы и целые институты, прекратилось государственное финансирование многих проектов. Началась «утечка мозгов» за рубеж и в коммерческие структуры. Научную лабораторию, где работал муж Виты Володя, закрыли. Он остался не у дел. Трудолюбием не отличался, зарабатывать не умел. Подолгу грустил, лежа на диване. Не знал, видимо, что удел мужчин – тяжкий труд, а удел женщин – праздность.