Любовь

«Пятнадцать лет назад он любил её мать, ещё год назад лишь отечески подтрунивал над «дочуркой», но теперь привязанность внезапно превращается в страсть, и этот новый недуг, всецело овладев им, потрясает его вулканической силой чувств, как ни одно переживание за долгие годы. Семидесятичетырёхлетний старик влюблён, как мальчик: едва заслышав смеющийся голос в аллее парка, он оставляет работу и без шляпы и палки спускается вниз к беспечной молодой девушке».

«Пожилой Вертер» безумствует и Юрий Нагибин пишет об этом так:

«…музыка и стихи слезили ей уголки широко расставленных глаз, а когда Гёте прикасался губами к её ароматной головке, она вздрагивала, прижималась к нему лёгким телом, сжимала отвороты его сюртука и полуоткрытым, прерывисто дышащим ртом искала его губы. Если бы он меньше любил Ульрику, то сделал бы своей, но зачем ему ворованное наслаждение…»

Илья Мечников:

«Страсть Гёте принимает такой серьёзный оборот, что друг его, герцог Саксен-Веймарский280, просит для него руки Ульрики фон Левенцов…»

Юрий Нагибин:

«Его королевское Высочество!.. – голос Фридриха, грубо ворвавшись в очарованную тишину, будто подавившись самим собой, – знать, принц оттолкнул слугу от двери.

– Я никудышный сват! – вскричал Карл-Август. – Напрасно вы доверились мне.

– Простите, Ваше королевское Высочество…

– Ох, старина, хоть в такую минуту – без китайских церемоний! – с досадой сказал Карл-Август.

– Слушаюсь, Ваше королевское Высочество…

– Несносный старик! – в сердцах сказал Карл-Август. – Так получайте: вам отказали.

– Что это значит? – отшатнулся Гёте…»

И постарел… Моложавый, с юношескими замашками вельможа разом обрёл положенный ему астрономический возраст: взор потух, спина ссутулилась, кожа пожелтела. Точно волшебной палочкой взмахнул злой волшебник…

Мать Ульрики провела большую работу. Она не захотела выдавать дочь замуж за бывшего любовника, не захотела пересудов вокруг этой свадьбы, не захотела кривых усмешек в церкви… Будь сердечным поверенным Гёте человек не столь высокий по званию, она поиздевалось бы над посланником вдоволь. Спросила бы: мол, ничего ли он не перепутал? Не ошибся ли он персоной? Может быть, великий поэт хочет её видеть своей женой?.. А может быть, жених согласен подождать: Ульрика выйдет замуж, родит девочку, та подрастёт, и уж тогда…

Так или иначе, Гёте потерпел жестокое поражение в войне полов. Слишком часто до этого поэт побеждал, не встречая сопротивления. Стоило только прочесть стих или блеснуть глазами. Постоянные победы делают мужчину излишне самоуверенным…

Гёте мог победить, мог принудить «старую хрычовку»281 к этому браку. Но для этого он должен был действовать, как ведомый Мефистофелем пушкинский Фауст:

Агнец мой послушный!

Как жадно я тебя желал!

Как хитро в деве простодушной

Я грёзы сердца возмущал!

Любви невольной бескорыстной

Невинно предалась она…282

Нет! Этот вариант не для Гёте, лучше отступиться, но не встать на путь коварного соблазнения. Это поэт считал ниже своего достоинства…Оказавшись в сложной ситуации, отвергнутый Гёте действовал безошибочно. Ошибки остались в молодости.

Первое: уехал от мест, где всё напоминало о Ней.

Второе: выразил свою скорбь, свои чувства в стихах, по мнению Цвейга, «самых задушевных, самых зрелых, поистине осенним багрянцем пламенеющих стихах семидесятичетырёхлетнего поэта».

Стефан Цвейг:

«Пятого сентября 1823 года дорожная коляска медленно катится от Карлсбада к Эгеру… с самого Карлсбада, где молодые женщины и девушки толпились с прощальными приветствиями и поцелуями вокруг стареющего поэта, уста его хранят молчание. Он сидит, не шевелясь, и только задумчивый, углублённый взгляд говорит о душевном волнении. На первой же почтовой станции Гёте выходит из коляски, и спутники видят, как он торопливо набрасывает что-то карандашом на случайно попавшемся под руку клочке бумаги; то же повторяется на протяжении всего пути до Веймара… В Веймаре, у цели путешествия, закончено и стихотворение; это не что иное, как «Мариенбадская элегия», самая проникновенная, глубоко лиричная, а потому и самая любимая песнь его старости…»

Что принесёт желанный день свиданья,

Цветок не распустившийся доселе?

В нём ад иль рай – восторги иль страданья?..

Перекличка с единственным дошедшим до нас стихотворением поэта Ленского – «Что день грядущий мне готовит…»283.

Уже, холодным скована покоем,

Скудела кровь – без чувства, без влеченья,

Ах, эти гениальные поэты, как все они похожи – «В глуши, во мраке заточенья, // Тянулись тихо дни мои // Без божества, без вдохновенья…»284

Но вдруг могучим налетели роем

Мечты, надежды, замыслы, решенья.

Ещё бы, ведь «душе настало пробужденье…»

И я узнал в желаньях обновлённых,

Как жар любви животворит влюблённых.

То, что и хотел узнать любопытствующий учёный Илья Мечников. Обидно только, что узнал на чужом примере… Трагическая развязка:

Прощальный миг! Восторги обрывая,

Последний раз ты льнёшь к устам любимым.

Идёшь – и медлишь – и бежишь из рая,

Как бы гонимый грозным Серафимом…