Любовь без права пересдачи

– Вер-рняк! – подтвердил ворон, стукнув клювом о подоконник. Пабло в ответ зло щелкнул зубами. Птицу это ничуть не смутило.

Я задумчиво смотрела на то, как Корвин прыгает по подоконнику. Как ни крути, Дориан О’Шейли был прав. Но признавать это мне не хотелось.

– Я могу подумать? – вздохнула я, пытаясь оттянуть неизбежное согласие.

Он усмехнулся.

– Можете, только не очень долго, вы все-таки не девица на выданье и я вас не замуж зову!

Задетая пренебрежительным тоном, я вскинулась:

– Замуж за вас? Да я не согласилась бы даже под угрозой смертной казни!

– Сомнительное утверждение для того, чья жизнь и так висит на волоске, – не остался в долгу собеседник. Он щелкнул пальцами, включая магическую связь.

– Гарри, мисс Донахью нужно отвести в камеру. И поставьте к ней усиленную охрану, не хочу, чтобы она пострадала!

– В камеру? – ошарашенно спросила я.

Начальник департамента хищно улыбнулся:

– Не думали же вы, что я просто так выпущу вас второй раз? Уверяю, там удобно, к тому же камера одиночная, и думать вам никто не помешает!

– Пытаетесь повлиять на мое решение?

– Зачем влиять на то, что уже давно решено? Отдохните и смиритесь с неизбежным! – Он распахнул дверь, давая понять, что разговор закончен.

Глава 10

На этот раз меня повели вниз, камеры для арестованных располагались в подвале. Вопреки слухам здесь было сухо, чисто и прохладно. Ряд одинаковых дверей с двух сторон выходил в коридор, ярко освещенный белым магическим светом. Сам коридор разделялся на блоки, в каждом из которых сидел охранник-тролль. Его можно было принять за каменное изваяние, если бы не глаза, пристально следившие за нами. Меня провели в третий блок, по указу конвоира тролль достал связку ключей, открыл дверь одной из камер и отступил.

Пабло, до этого момента жавшийся к ногам, юркнул туда первый, принюхался и одобрительно тявкнул. Я переступила порог. Дверь за мной сразу закрылась, надежно отсекая от внешнего мира. Странно, но, несмотря на магию, толстым слоем окутывающую камеру, словно кокон, я прекрасно могла слышать то, что происходит в коридоре. Наверное, и охраннику прекрасно слышно все, что происходит в камере.

– Вот так… – пробормотала я, присаживаясь на безликую постель и поглаживая шерсть фамильяра, примостившегося рядом. – Права была тетя Беттина, тюрьма по мне плачет…

Пабло возмущенно поднял голову. Тетя Беттина, младшая мамина сестра, старая дева, с юности считавшая себя неотразимой и поэтому любившая всех поучать. Мне, любимице бабушки, доставалось от нее больше всех. Я ходила не так, не так держала спину, не так говорила, не то читала. Когда я заявила о своем желании учиться в Нимруде, именно она заявила, что я никогда туда не поступлю, а когда я поступила, и более того, на стипендию, тетя заявила, что я не потяну учебу. Про то, что она говорила, когда меня отчислили, я не услышала.

С меня хватило и скандала с родителями, после которого я попросту хлопнула дверью. Именно тогда и поменяла фамилию на бабушкину девичью, чтобы не иметь ничего общего с теми людьми, которые не удосужились выслушать меня. Лорд О’Шейли раскопал и это. Я устало потерла виски и покосилась на постель.

Вопреки ожиданиям, белье на ней было чистым. Пожалуй, даже чище, чем на некоторых постоялых дворах, а подушка – достаточно мягкой.

– Как ты думаешь, ничего не случится, если я прилягу? – поинтересовалась я у Пабло.

Лис фыркнул и свернулся калачиком в изножье, укрыв себя пушистым хвостом. Я последовала его примеру. Хвоста, правда, не было, пришлось воспользоваться одеялом, тоже чистым и пахнущим цветочным лугом.

В полудреме я постоянно прокручивала диалог с лордом О’Шейли. Он был прав, и когда обвинял меня в любви к авантюрам, и когда указывал преимущества сотрудничества с ним. Это злило, и я не могла заснуть, все время ворочаясь с боку на бок. Пабло обиженно ворчал, но упорно продолжал ютиться в ногах, ободряя меня своим присутствием.

В коридоре раздалось противное дребезжание посуды. Потом – хлопанье одной двери, второй, негромкие голоса… по всей видимости, развозили обед.

– Встать к стене! Держи! Закрыть дверь! – С арестованными не церемонились. Скрип и дребезжание становились громче.

– К стене! Держи!

– Ой, а это что? – услышала я знакомый голос эльфа.

По всей видимости, Мэла разместили где-то рядом. Злость опять всколыхнулась во мне. В этот момент я пожалела, что стены камеры надежно глушат любой всплеск магии, иначе подставившему меня паршивцу было бы несдобровать. Хотя… Может быть, на это и рассчитывали? Или на то, что мы попытаемся договориться о показаниях? Начальник Департамента магического контроля никогда ничего не делал просто так.

– Передача. Твоя девка заходила, – безучастно пояснил тюремщик.

– Ее выпустили?

– Наверно, раз заходила! Забирай, у меня еще дел полно!

Дверь захлопнулась, посуда снова задребезжала – тележку покатили в мою сторону. Несколько шагов, и тюремщик остановился.