Любовь без правил

Сейчас он разрывается между двух огней. И выбрать между ними не представляется возможным. У него были две жизни, две работы. А сейчас вроде бы и две женщины. Неужели можно иметь две страсти одновременно? Раньше он считал, что это недопустимо, немыслимо, глупо. Но оказывается, ничего невозможного нет, если есть огромное желание. А желание, как ни странно это прозвучит, было. Он знал, на что шел и зачем затевал весь этот спектакль. «Я буду вознагражден, – повторял Виталий про себя. – Когда моя афера закончится, все станет на свои места. Я объяснюсь, попрошу у Женечки прощения... Женщины терпеливы, у них тонкая организация, и если правильно к ним подойти, они, все поняв, прощают, становятся податливыми, как пластилин. Главное – уметь лепить из них то, что ты хочешь».

Виталик не умел лепить. Вернее, он не был уверен, что у него есть задатки скульптора. Для этого нужно время и длительная практика, а как раз ее и не хватало.

Женщин, с которыми встречался, мог посчитать на пальцах. И не то чтобы он им не нравился, скорее наоборот. На нем часто задерживались голубые, карие, зеленоватые женские глаза. От одного взгляда хотелось немедленно бежать прочь, от другого он начинал чувствовать себя как кролик, гипнотизируемый голодным удавом; в третьем – только пустота... Четвертый – слишком стеснительный и неуверенный... В общем, ни в одних глазах он не утонул, не растворился. Редкие, ни к чему не обязывающие встречи. Благо отголоски сексуальной революции уже докатились до России и намертво застряли в головах подрастающего поколения. Впрочем, Виталик понимал и другое: несмотря на кажущуюся раскрепощенность и готовность раздвигать ноги перед каждым вторым кавалером, любая не отягощенная узами брака девушка в душе мечтала выйти замуж. И отдаваясь плотским утехам с мужчиной, втайне надеялась, что рано или поздно он сделает заветное предложение. Он не хотел никого обнадеживать, соответственно сдерживал свой пыл и стремился искать заведомо временный объект для утоления физических потребностей. Он ждал ту единственную и неповторимую, которой сразу же захочется предложить руку и сердце...

В свое время у него была такая девушка. Но отсутствовал жизненный опыт, возраст был неприемлемый для женитьбы, негде было жить.

Виталику тогда едва исполнилось восемнадцать. Худощавый, видный, с мускулистыми руками парень часто замечал, что на нем останавливаются заинтересованные взгляды представительниц слабого пола. До призыва в армию оставалось два месяца. Два месяца беззаботности и свободы. Впрочем, свободного времени у него было не ахти как много. Он подрабатывал тем, что мыл машины на автостоянке, и приносил в дом первые, пусть небольшие, но деньги. Часто хотелось бросить грязную и мокрую тряпку в лицо придирчивым водителям, но место дорого стоило, и деваться было некуда. Конечно, не в его возрасте мыть машины, а что поделаешь? Кто возьмет парня без образования и опыта работы, тем более если ему совсем скоро в армию?

Ее, хрупкую, воздушную, с нежной, прозрачной кожей, выпирающими ключицами и острыми коленками, Виталик видел практически каждый день. Она ходила в институт одной и той же дорогой – мимо автостоянки. Впервые увидев худышку, парень проводил ее заинтересованным взглядом.

– Каланча, – раздалось у него за спиной. Парковщик с бордовым лицом и кривой ухмылкой, одетый в застиранную майку и затертые джинсы, тоже смотрел ей вслед. – Мощи одни, – прокомментировал он. – Ни рожи ни кожи, – вынес окончательный приговор.

– А ты на себя давно в зеркало смотрел? – огрызнулся Виталик. – К тебе скоро на пушечный выстрел ни один клиент не подойдет, не то что девушка. Помылся бы. Может, под этой майкой еще и другую отскребешь.

Парковщик побагровел еще больше, глаза его налились кровью, и он бросился на парня с кулаками, но получил мощный отпор и незамедлительно ретировался, передвигаясь чуть ли не на четвереньках. С тех пор при мойщике машин он избегал высказывать свое субъективное мнение о девушках вообще или о какой-то конкретной особе. Даже зауважал Виталия и регулярно подбрасывал ему халтуру в виде желающих видеть свою машину чистой, отполированной и сверкающей на солнце.

С того памятного дня Виталик стал приходить на работу ровно в восемь. Понравившаяся ему девушка оказалась пунктуальным человеком и рьяной студенткой. В промежутке между восемью часами десятью минутами и восемью часами двадцатью минутами она следовала по привычному маршруту. Обратно возвращалась, как правило, в шестнадцать часов.

Сначала она просто проходила мимо, не замечая парня, с изумлением и нежностью глядящего на нее. Потом заметила и при встрече косила глаза в его сторону. Потом они стали здороваться кивком головы, дальше начали говорить друг другу «привет» и наконец... Наконец, она подошла к скромнику.