Любовь без репетиции

Мое дыхание сбилось под его восхищенным взором. Я провела руками по мускулистой груди и твердым волнам живота, околдованная его потрясающим телом, тогда как он боготворил мое.

– Я люблю тебя, – проговорила я, выдерживая его взгляд.

Он встряхнул головой и приник ко мне, чтобы поцеловать.

– А я тебя еще больше.

Райан поцеловал меня всю, затем развел бедра и облизал гладкую кожу ниже пупка. Я посмотрела в его синие глаза, жадно ждавшие моей реакции. Они приблизились, когда он принялся яростно ублажать меня. Свободная рука поверх моих ребер пощипывала и потягивала сосок.

– О, о боже…

Похоже, я произнесла это вслух. Быстро же он вывел меня на орбиту.

Райан вытер подбородок тыльной стороной кисти и пополз по постели, как оголодавший зверь.

Сама себя не помня, я оседлала его и наделась по самое некуда, до последнего дюйма его волшебной плоти.

– О Тар, – простонал он, прижимая меня к груди и придерживая одной рукой, тогда как другая легла мне на зад и направляла мой ритм.

Наши поцелуи сменились ласками рот в рот и нос к носу; губы к губам – для верности. Его длинные пальцы вплелись в мои волосы.

– Ты невозможно сладкая, – выдохнул Райан, глядя мне прямо в глаза, и вновь припал ко мне ртом.

Его рука нырнула под мое правое бедро, понуждая раскинуться шире. Губы впились в меня столь стремительно, что я задохнулась. Я вся была мокрая, и это завело его еще сильнее.

– Да, вот так, ммм, – промурчал он и задвигался яростнее, подбрасывая меня.

Могучие руки сомкнулись на моих ягодицах, и он стал вторгаться с новым рвением. Я увидела звезды, но отнюдь не голливудских знаменитостей.

Молниеносным натиском он перевернул меня на спину, метнулся вниз и вновь пустил в дело свой пылкий язык. Бережно, но с целенаправленным нажимом он въелся в мою плоть – куснул там и тут, прихватывая ляжку, и легкая боль лишь умножила мое наслаждение. Пальцы извивались внутри меня, переполняя мое существо сильнейшими ощущениями вкупе с теми, что возникали под действием его коварного языка.

Я судорожно глотнула воздух, когда он вошел в меня опять. Его левая рука сплелась с моей, и Райан помедлил, целуя костяшки пальцев.

– Только твой, – прошептал он, не отлипая от моих губ, и завел мою руку за голову, проникая в меня все глубже с каждым толчком.

Я испытала несказанное счастье от этого ласкового жеста, согревшего мое сердце и полностью подчинившего его воле.

Он трепал меня на постели, как голодный крокодил, терзающий жертву, – швырял и ублажал способами, безусловно подпадавшими под запрет.

Я ощущала приближение блаженной вспышки оргазма. Он проник глубоко-глубоко; его пальцы безупречно играли с моей плотью. Я больше не могла сдерживаться, тело томилось и жаждало разрядки. Я несколько раз задерживала дыхание и жмурилась от полноты чувств. Уткнувшись в простыни, я дала волю всепоглощающему оргазму.

Смыв с себя все, мы улеглись поуютнее. Райан прижался ко мне сзади, заключив в сильные, теплые объятия. Я шарила пальцами по его кисти и волоскам на предплечье, страшась момента, когда мне придется спать без него. Ценя мгновение, я поцеловала его в плечо, благодаря за то, что мы вместе – здесь и сейчас. Дыхание, согревавшее мне шею, выровнялось, и я лежала неподвижно, слушая, как он засыпает.

Выбор дня моего отлета домой подождет до завтра.

* * *

Поспать было здорово – рабочий день Райана начинался почти в десять. Пока мы наслаждались утренней праздностью, я сложила в новую сумку все договоры и расписание съемок. Туда же было складировано все необходимое, чтобы не сидеть без дела.

Пола, ассистентка Райана, была полна энтузиазма и всячески старалась услужить, когда мы прибыли на место. Она приготовила нам кофе. Майк явно пользовался особыми привилегиями, потому что получил шоколадный эклер, которого лишили даже Райана.

Я пересмотрела график съемок, отмечая выходы Райана и запланированные на день эпизоды, после чего решила прослушать сообщения по линии паба.

Голос Томаса, дважды произнесший мое имя, будоражил нервы, как будто над памятью моей жестоко подшутили, преобразуя ненависть в тоску. Он оба раза потребовал, чтобы я позвонила, но не назвал причины, а лишь твердил, что дело срочное. Во втором сообщении информации было больше. Оставаясь смутным, оно содержало слово, способное заставить меня отозваться: Мелани.

– Он только передал, что Мел серьезно больна, – поделилась я с Мэри, которой позвонила в момент, когда та собиралась открыть паб и провести собеседование с кандидатами на должности бармена и официантки. – Он не сказал чем. Просто уведомил, что может быть поздно.

– Черт. Я попробую связаться с ее мамой. Странно, что она мне не позвонила, если вернулась в город, – рассеянно ответила Мэри.

– Когда ты идешь к адвокату?

– Во вторник, к часу дня. Ты уже будешь здесь?

– Да, постараюсь.

До меня долетел ее вздох.

– Хорошо. Тэмми становится невыносимой. По-моему, она злится на то, что мы не помогаем им готовиться к свадьбе, но я не знаю, чего она ждет от нас. Я поговорила с ее мамой о девичнике, и мы решили устроить его либо в баре, либо где-нибудь вроде «На причале у Джейка».