Любовь без рецепта, или История Нади Шараповой, родившейся под знаком Девы

— Очень неуместная ассоциация! — отрезал Леонид Васильевич и, попрощавшись со мной кивком головы, поспешил дальше.

— Это Борицкий, наш главврач, — шепотом пояснил мой провожатый, ничуть не смутившись.

Я об этом уже сама догадалась.

— А что это за известные события? — поинтересовалась я.

— Да, — он отмахнулся. — Назревал один небольшой скандал, но его вовремя замяли. Потом как-нибудь расскажу, — закончил он таким тоном, что было ясно, что тема ему неприятна и он не рад, что сам вызвал ее обсуждение.

Так-так, подумала я про себя. Настаивать на подробностях сейчас не буду, но потом стоит выведать, что же произошло. Может, они здесь проводят незаконные опыты на людях или торгуют человеческими органами, а медсестер, случайно оказавшихся в курсе дела, устраняют как ненужных свидетелей? Отсюда и нехватка персонала.

Всерьез ничего подобного я не думала, однако все-таки узнать насчет этого «небольшого скандала» не мешало. Я против недомолвок и тайных завес, ни к чему хорошему они не приводят.

— Заглянем в мой кабинет, я возьму бумаги, и поедем поужинать в одно местечко? — предложил Меркулов. — Кстати, вы не вегетарианка?

Я кивнула головой, отвечая на первый вопрос, и отрицательно помотала на второй. Я бы с удовольствием стала вегетарианкой, ведь все эти коровы, курицы и свинюшки на наших столах — раньше были живыми! Но только для этого требуются, как ни странно, большие финансовые возможности. Кусок мяса с хлебом съешь — и сыт, а сколько надо употребить, к примеру, фруктов и овощей, чтобы наесться? На морковке и яблоках долго не продержишься, а орехи и грибы — кусаются!

В кабинете я успела увидеть огромный кактус, стоявший у окна. На кактусе распустились малиновые цветы. У меня много лет в Новгороде росла целая семейка, и хотя бы один зацвел! Я даже как-то больше зауважала хозяина кабинета — у него хорошая, правильная аура, раз цветы его любят.

Спускались не в лифте, а по лестнице — она была ближе. Стены были облицованы мрамором и украшены бронзовыми рельефами из нашего славного исторического прошлого — счастливые крестьянки и комбайнеры на уборке урожая.

— В старых корпусах НИИ, вы, вероятно, их заметили, было много этого добра, — объяснил Меркулов. — Мы-то вначале собирались отправить это в переплавку, но наш дизайнер воспротивился — большой оригинал… А людям нравится!

«Одно местечко» оказалось уютным милым кафе. Столики, что мне особо понравилось, были отгорожены друг от друга изящными ширмами, так что не приходилось слушать разговоры соседей. Я так давно не была в общественном месте с мужчиной, что от волнения заказала салат и кофе. Меркулов, как мне показалось, был голоден, но тоже ограничился легкой закуской.

Речь за ужином шла снова о работе. При центре, поведал Игорь, находилась научно-исследовательская лаборатория, к деятельности которой Меркулов имел непосредственное отношение.

— Мы ведь не просто платная клиника для богатеньких, как вы, вероятно, подумали! У нас ведутся научные разработки, и это одна из причин, по которой я здесь нахожусь, хотя и вынужден довольствоваться местом заведующего отделением. Пока вынужден! — он улыбнулся. — Видите ли, мне пришлось поработать, как и вам, в государственном учреждении, и я вспоминаю те дни как один нескончаемый кошмар. Нужное оборудование мы выбивали годами и получали уже, когда оно успевало морально устареть! — он взмахнул вилкой. — Здесь я получаю все, что нужно, в считанные дни или даже часы — зависит только от скорости доставки. У нас фактически неограниченные возможности, которые, на мой взгляд, используются недостаточно. Мы поддерживаем связи с заграницей. Впрочем, вам все это, наверное, неинтересно?

— Нет, нет — очень интересно! — запротестовала я.

— Поговорим лучше о вас, — предложил он.

Игорь откинулся на стуле и внимательно на меня посмотрел. Под его взглядом было как-то хорошо и спокойно, но немного страшно.

— Да не о чем особенно говорить! Родилась в Новгороде, приехала сюда, в институт не поступила, закончила медучилище…

— При академии Павлова?

Я кивнула.

— Отец мой — инженер, теперь коммерцией занимается. Мама была бухгалтером, сейчас стала домохозяйкой…

Не умею преподносить себя в нужном свете, на блюдечке с голубой каемочкой. Другая бы сейчас на моем месте соловьем бы заливалась, воспевая свои достоинства и прелести. Я так не умею. Но, по-моему, Меркулову нравилась моя застенчивость. Он продолжал смотреть на меня и улыбался.

— Итак, когда же я буду иметь удовольствие лицезреть вас, Надюша, в стенах нашего учреждения уже, если можно так выразиться, в рабочем качестве?

Я мобилизовала весь запас галантности, но ответить столь же затейливо не сумела.

— Подаю заявление об уходе, и сразу к вам!

ДОХОДНОЕ МЕСТО

Все хорошее, как известно, когда-нибудь заканчивается. Игорь высадил меня недалеко от дома, поцеловав напоследок руку.