Любовь без рецепта, или История Нади Шараповой, родившейся под знаком Девы

Первый день на новом месте. Деревья в сквере стояли почти голые, воробьи, мокрые и растрепанные, скакали по лужам. Унылая пора, очей очарованье… Нет, для меня эта осень совсем не уныла, я была свежа, бодра и энергична.

В ординаторской я надела зеленый халат с логотипом «Аякса», ощущая себя персонажем из «Скорой помощи». Халатики здесь репсовые, короткие. Пока я всматривалась в зеркало, приглаживая прическу, появилась девица — молодая, белобрысая и худенькая — почти такая же, как я, и какая-то нескладная.

— Новенькая? — спросила она, резво меняя расклешенные джинсы и блузку на такой же халат, как и у меня, только размером поменьше.

— Ага! А ты старенькая?

Она захихикала.

— Я здесь с весны, хотела поступать в медицинский, но потом передумала. Даша!

Представившись, она протянула руку, как мужчина, и мне ничего не оставалось, кроме как пожать ее.

— А почему передумала? — спросила я после того, как в свою очередь представилась и мы вместе вышли в коридор.

— Здесь больше шансов!

— В смысле?

— Да во всех смыслах, — Даша широко развела руками. — При центре есть училище и колледж с не то американскими, не то голландскими преподавателями. Словом, всегда успею, если захочу, получить образование. Но меня сейчас другое волнует. Деньги!

— Да, здесь хорошо платят.

— Да я не об этом. Здесь на все есть своя такса!

— А у меня дворняжка, — сказала я.

Она прыснула, зажав тут же рот руками.

Так-так, и чтобы это значило? Но не успела я спросить, о чем, собственно, речь, как Дашу вызвали к одному из пациентов. Через полминуты и мне пришлось сопровождать в процедурную очень пожилого мужчину, чей профиль, высохший и строгий, показался мне знакомым. Только минуту спустя я вспомнила, кто это — известный в прошлом актер!

Меркулова я видела только мельком, афишировать наши отношения он не собирался. Борицкий, безусловно, был в курсе, но, вероятно, его это не беспокоило. На нарушение этических правил, прописанных в медицинских кодексах, здесь явно смотрели сквозь пальцы.

Кое-что выяснилось на первом же обеде вместе с Дашей. Мы устроились в просторной столовой за отдельным столиком. Помещение блистало чистотой. На стенах красовались советские рельефы, на колхозную тематику, столь милые сердцу здешнего дизайнера. В углу висел телевизор, шли новости, но их никто не смотрел.

Кормежка здесь была не в пример приличнее той, к которой я привыкла на прежнем месте. Меню включало фрукты и мороженое.

Даша клевала всего понемногу.

— Берегу фигуру, — сообщила она.

Фигуру? Беречь-то уже нечего! Будь она моей дочерью (старовата она для этого, но допустим на секунду), я бы сразу отправила ее к врачу. Так ведь и копытца недолго отбросить — от истощения!

— Ты говорила про какую-то таксу, — напомнила я.

— Да, здесь ведь есть разные товарищи, — усмехнулась Даша. — Кое-кто на последнем издыхании, а кто-то просто лег на плановый осмотр. Первым наплевать на тебя, им бы протянуть еще недолго, а вот вторые — совсем другое дело! Услуги, разумеется, вознаграждаются и очень щедро…

— То есть Борицкий это поощряет?

— А чего он может сделать? — искренне удивилась Даша. — Нанять старух для ухода за пациентами — так те другое себе местечко найдут, поприятнее! Конкурентов-то много! Нет — поощрять он ничего не поощряет, но и не препятствует. Главное, чтобы это в глаза не бросалось! Подарки медсестре ведь любой сделать может, а за что она их получает, никого не касается.

— А как же «Этический кодекс»? — строго вопросила я. — Статья № 11: «Интимные отношения с пациентом медицинской этикой осуждаются»!

Даша вытаращила глаза и едва не подавилась яблоком, услышав от меня столь объемистую цитату. Существование какого-то кодекса помимо уголовного, похоже, было для нее новостью.

— Говорят, один старикан у нас даже загнулся от этого самого! — продолжила она. — Точно, правда, не скажу, но слухи долго ходили. Одна газета пыталась тогда сунуть сюда нос по этому поводу, но парнишку, который про это вздумал писать, крепко побили ночью в парадном, так что он от этой затеи отказался, — поведала Даша.

— Это «Аякс» устроил? — изумилась я.

— Нет, не думаю! Скорее всего, родственники старикана, он из партийных был боссов, только вот не припомню — какая партия… Вообще тут помнить многое не следует. Я вот с тобой болтаю, — она вдруг помрачнела, уставившись на меня сильно подведенными глазками, — а ты, может, тоже потом в какую-нибудь газету все это продашь, и меня вышвырнут отсюда!

— Не бойся! — успокоила я. — Я с газетами имею дело, только когда в уборной туалетной бумаги не оказывается.

Она усмехнулась: