Любовь больше, чем правда

Катя спустилась с крана и стрелой метнулась к ближайшей медицинской клинике, чей красный крест ей удалось высмотреть с крана.

Лечебница оказалось ветеринарной, но Катю это не смутило — надо было немедленно и окончательно решить вопрос жизни и смерти.

Врач, осмотревший ее специальным прибором, подтвердил:

— Да, у вас там, действительно, три кутенка… Извиняюсь, три ребенка…

Глянув же на ее довольное лицо, он поинтересовался:

— Мы не встречались раньше. Может быть, вы мне приводили какую-нибудь собаку?

— Нет, доктор… Спасибо за диагноз.

— Пожалуйста. Три кутенка, — снова глянул на ее живот врач, — Поздравляю, такое случается не часто. Желаю вам счастливо ощениться.

Катя с достоинством разулыбалась:

— Еще раз спасибо. Но надеюсь, что роды будете принимать все же не вы…

— Как знать, — приосанился и засмотрелся в потолок ветеран ветеринарии.

— Может, переквалифицируюсь к тому времени. Надо сказать, что вы мне, например, гораздо более симпатичны, чем самка орангутанга. А самка орангутанга — это, знаете ли…

Но Катя его уже не слышала.

— Три кутенка, — сладко повторяла она, удаляясь от клиники.

— Три кутенка, — бормотала, садясь в первый, подвернувшийся на вокзале, поезд.

Катя не видела, как к соседнему вагону, также ничего не замечая вокруг, подошел Отец Прокопий. Утомленный раздумьями, проводивший последнее время неизвестно где, он молча и с удовольствием окропил колеса спального вагона. Молча же протянул изумленному проводнику билет, вошел в свое незамысловатое купе, достал из кармана свой нехитрый завтрак: луковицу да шматок севрюги.

Поезд тронулся. И прошлое осталось на перроне старозаветным чучелом.

Так думала Катя, во все глаза глядя на удаляющийся башенный кран.

Так думал и Отец Прокопий. Крест на крест помахивал он кукишной щепотью отстающему от поезда куполу церкви, церкви еще совсем недавно такой родной и близкой…

17. «Кому — пирог, кому — разлука»

А город во всю жил своим урбанизированным настоящим.

Как предписывается популярным руководством по флирту, Айша опоздала к месту встречи без двух минут на три часа. И Гнудсон, как предполагается, простил ее. Пометил лишь:

— Боюсь, что матушкин пирог с крольчатиной может нас не дождаться. Ты же знаешь — эти чертовы черномазые братья и сестры всегда такие голодные. И такие прожорливые…

Айша по памяти надула губки:

— Но я подумала, что лучше опоздать, чем прийти в твой дом в платье, не идущем к твоему галстуку?…

Инспектор чуть собственный язык не проглотил:

— Откуда ты знала, что я буду именно в этом галстуке?

Айша испытующе посмотрела на него:

— А у тебя есть другой?

— Нет…, — не мог солгать ей на первом же свидании полицейский.

— Теперь уже есть, — покачала неоцененным пробором Айша и со вздохом протянула Гнудсону галстук, — Дарю. Между прочим, это из последней коллекции «Чипполино». Можешь одеть его в следующий раз. Только предупреди, чтобы я с платьем не оплошала…

Гнудсон застенчиво и как бы небрежно сунул подарок в брючный карман:

— Обязательно… Спасибо… И идем…

Айша еще разок глянула на себя в витрину и решилась:

— Бежим. Летим. Я специально ничего не ела сегодня с утра и так хочу впиться своими зубами в хорошо перченый кроличий бочок…

Гнудсон был единодушен:

— И я тоже хочу в бочок…

И они рванули было за угол, но тут же столкнулись нос к носу с прогуливающимися по улице Чикитой и Большим оленем. После случившегося с девушкой родители ни на минуту не оставляли ее дома одну. Дипломата же попросили приглядывать за ней во время выходов и выездов. Б.О. был на седьмом небе от такого поручения.

— Осторожно, дети человека… — проворчал Большой олень встречным пешеходам, прикрывая корпусом очевидные достоинства своей пассии.

— Да это же Гнудсон, — всплеснула холеными руками Чикита, — старший капитан, вы меня не узнали?

Полицейский лукаво опустил уголки своих толстеньких губ:

— Конечно, узнал, госпожа Каплан. Это мой служебный долг — знать в лицо детей таких клиентов. Когда это требуется, разумеется…

— Ну, бросьте, бросьте эти никчемные субординации, — замахала леопардовой перчаткой Чикита. — На улице, когда не видит мама, я такая простушка. Тем более, что мы с вами официально знакомы. Помните прием в «Дипломате»…

Гнудсона этот посыл несколько передернул:

— Конечно, как не помнить. Я еще там на чьем-то банане задом по лестнице съехал. Два раза…

— Ну же, — улыбнулась Чикита, — в таком случае представьте меня своей очаровательной спутнице…

Гнудсон повернулся к своей пэри:

— Айша, это Чикита Каплан — дочь…

— Знаю-знаю, — дернула его за портупею Айша, — я видела вашу фотографию в газетах. Почти каждый день, почти в каждых новостях перемывают вам косточки. И, наверное…

Гнудсон поспешил заткнуть ей язвительный рот:

— Уважаемые Чикита и Большой Олень, это — Айша, моя…

Айша ощутимо натянула портупею:

— Твоя…

Но Гнудсон с честью вышел и из этой криминальной ситуации:

— Моя замечательная знакомая…