Любовь больше, чем правда

— А это, дорогие мои, самый большой в мире олень — посол Лафландии…, — перехватил инициативу в свои ловкие руки и тут же расшаркался Б.О. лично, — Олень не только большой, но и голодный как серенький волчище. Мы желаем перекусить в какой-нибудь достойной забегаловке. Нас, видите ли, уже тошнит от официальных фуршетов с лягушачьей икрой. Может, обозначите какое-нибудь отвечающее пищеварению заведение. Ну, конечно, и чтоб по скромному дипломатическому карману…

Айша указала было рукой за угол:

— Там есть неплохой китайский ресторан…

Но ее неожиданно прибил по плечу Гнудсон:

— А может, вы вдруг хотите вкусить самой разнастоящей негритянской еды с пылу с жару? Приглашаем вас к нам на пирог с кроликом…

— Пирог с кроликом, — плотоядно задумалась Чикита, — Как это романтично: пирог с кроликом и Большим Оленем… Хочу-хочу…, — захлопала она в ладоши.

— Замечательно, Чикита. Я тоже никогда не ел разнастоящей негритянской еды, — поддержал ее Большой Олень, сглатывая все прибывающую слюну.

Гнудсон же еще подлил масла в огонь:

— А на десерт у нас игра… Но правила мы вам потом объясним. А то, еще передумаете…

И они быстренько и вчетвером вломились к родителям Гнудсона, где уже во всю шел пир горой.

Первый, недождавшийся гостей пирог был давно съеден в полприсеста. В один присест доедался второй. По заданной программе румянился в печи третий.

— Какие у нас сегодня гости, — обняла толстушка Рони каждого из пришедших. — Сплошной верхний свет. Присаживайтесь и будьте как у меня дома. Расслабьтесь, вкушайте и переваривайте…

— Да уж, давненько к нам не забредали официальные делегации, — троекратно расцеловал всех крест на крест Джони и прослезился на сторону.

— Какие чистенькие, — кусали, щипали и исподтишка мазали кетчупом гостей Бобби, Чарли, Кристи и Молли.

— Угощайтесь, — вытащила Рони из духовки вовремя подошедший пирог. А когда гости набросились на отменно запеченного под тестом кролика, поманила Гнудсона на кухню.

— Да, мама…, — выскочил он из-за стола, крепко сжимая в кулаке перченую добычу.

Рони наставила руки в боки:

— И что ты удумал, сынок?

— Мама, что беспокоит тебя, ням-ням? — с полным ртом непонимающе пожирал ее глазами Гнудсон.

— Это твоя девушка? — указала Рони сквозь щель в занавеске.

— Чикита? Нет, упокой господи, — чуть не поперхнулся инспектор, — Она невеста то ли нефтяного миллионера, то ли вот этого дипломата. Мне она не по зубам…

Рони облегченно дыхнула:

— И слава богу. Смотри, какая она худая и прожорливая…

Гнудсон пытался глотать крольчатину без лишних слов:

— Ну что ты, мама. Чикита далеко не худая. В самый раз по антропологии — не убавить, не прибавить и грамма. А то, что ест таким манером, так просто люди оголодали на своей нервной работе…

— А эта? — Рони снова ткнула пальцем в занавеску.

— Айша? — остановил жевательные фрикции сын, сделал паузу и утвердил: — Да, но, увы, она еще не стала моей…

— О, господи, и не дай бог…, — затрясла всей своей квашней Рони, — Зачем тебе эта желтая? У них свои законы — у нас свои. Мы же имеем совершенно разные культуры, мировоззрения, моральные и социальные ценности, материальные стимулы… И кожа у нас разная. Она желтая и должна выйти за желтого. Ты черный и должен жениться на черной… Или хотя бы на такой смуглой как Чикита… Но какая она худая, эта Чикита, килограммов семьдесят не больше…

Гнудсон проглотил пирог, но не материнскую речь:

— А я-то всегда считал тебя антирасисткой и где-то даже аристократкой…

Рони монотонно зашагала по кухне:

— Ну, на словах-то мы все готовы выйти замуж за белого или за красного. Но тут же вопрос выживания расы. Пойми. Женишься ты на желтой, и у тебя будут потом цветные дети. У тех будут свои цветные дети. У тех свои. Пройдет несколько десятков лет и от черных людей камня на камне не останется. Все станут как разные цвета радуги. Только черного не будет в этом спектре. И я не хочу, чтобы в этой вселенской трагедии был виноват мой сын…

— Но, мама…, — схватился за ее голову Гнудсон, — Я…, я люблю эту Айшу…

От неожиданности Рони даже присела на кухонный комбайн:

— Что ж ты мне сразу об этом не сказал, сынок. Как я счастлива, что наконец-то у нас дома появилась девушка, которую любит мой чертов черномазый сын…

И Рони тут же прижала его к своей многострадальной широкоформатной груди. А потом, наполовину высунувшись из кухни, прокричала через весь стол:

— Джони, у меня будет сноха.

— Не торопись, мама…, — потянул ее за руку Гнудсон.

— А у меня, стало быть, появится невестка, — вскочил в восторге на стул Джони и в босую оттарабанил танец «сват-сват-пересват».

— Похоже…, — медленно поднялась со своего места Айша. Но ее тут же осадили набросившиеся со всех сторон Бобби, Чарли, Кристи и Молли:

— Сестренка, сестренка…

— Айша, я люблю тебя, — бросился к столу Гнудсон, стараясь удержать инициативу под контролем. — И хочу жениться на тебе…

— Это так неожиданно, — совсем растеряла свою хваленую обороноспособность Айша, — У нас на Востоке подобные предложения рассматриваются минимум в течение четырех лет…

— Но мы же на Западе, — заметил Большой олень, отгрызая кролику ухо.