Любовь больше, чем правда

Мученические слезы побежали по рубашке и шортам Отца Прокопия. Он не мог нарушить наложенного на себя обета молчания. Мыча и отплевываясь от безысходности, побрел было за ворота. Но вдруг вспомнил незабываемые годы военной службы на эскадренном миноносце. Вспомнил, как с помощью морского семафора читал вахтенным других кораблей проповеди: “Точка-тире, не укради у союзника верного…, точка-точка-тире, не убий командира сурового…, точка-тире-тире, не возжелай ближнего своего сослуживца…”

Оглядевшись, Отец Святобартерный запросто нашел два подходящих строительных флажка и, изощренно насилуя память, просигналил Костасу:

«Отец ждет тебя Катю распростертыми».

Облегчившись и боясь опоздать на поезд, Отец Прокопий вприпрыжку ринулся к вокзалу. И в двойную припрыжку ринулся вниз по лестнице Костас.

В тридцати метрах от земли он, однако, торопясь и уверовав во всемогущество любви, поскользнулся и сбитым бомбардировщиком рухнул прямо на землю.

У основания крана в воздух взметнулись клубы глинисто-цементной пыли.

– Перелом левой передней и правой задней лап…, обширная курдючная гематома…, рваная рана в шерстистой части затылка…, – констатировал врач, срочно эвакуированный строителями из ближайшего медицинского заведения – ветеринарной лечебницы.

Строители с ужасом вслушивались в его медицинский лепет. Однако, залив Костаса гипсом и зеленкой, звериный целитель их успокоил:

– Бывает и хуже… А этот случай для нас профессионалов – так, тыквенные семечки… В стационар, думаю, везти его не стоит, но домой с рабочего места перевезите обязательно…

Строители оглянулись было на бытовку, в которой парень уже столько времени вел свою холостяцкую и вот теперь такую разбитную жизнь. Но Костас покачал перемотанной головой, шевельнул побитыми губами:

– Позвоните отцу…, Пилеменосу…, по телефону…

Ветеринар тут же набрал указанный номер своим изящным как скальпель пальцем:

– Алло, господин Пилеменос. Срочно приезжайте за своим переломанным щенком… Жив… Будут…

Строители так и ахнули:

– Пилеменос?…

– Неужели сын керосинщика?

– Сын самого Пилеменоса?

– Быть не может…

Но оказалось, что быть может. Через десяток минут на стройку влетел пятнадцатиметровый лимузин с космической связью, бассейном и настольным теннисом.

Из суперавто теннисным мячиком выкатился старичок:

– Где мой сын? Где мой наследник? Где отец моих внуков?

Строители с почтением расступились. Глядя, как Пилеменос обнял побившегося крановщика, зачесали затылки своих касок:

– Ну, дела… У нас работал сын Пилеменоса. Спал в бытовке. Пиво пили на брудершафт. На одном толчке сидели. Расскажи кому – не поверят…

Но те, что сутками, неделями напролет искали Костаса, поверили. Как только новость была передана по народному телеграфу, они немедля съехались к стройке. На такси, на автобусах, на трамваях, на собственных и на попутных машинах.

Тесной толпой стояли вокруг Костаса и старика Пилеменоса Айша, Чикита, Большой Олень, Мойша, Долорес, Джон, Рони, Бобби, Чарли, Кристи, Молли.

К ним в скором времени присоединились и вездесующиеся корреспонденты:

– Пропустите к телу представителя «Светской хроники»…

– «Разные новости», «Разные новости»…

– Прямой репортаж с места падения ведет «Радио-Ультра»… Вы слышите, как замерли друзья, знакомые, полузнакомые и близкие родственники Константина Пиля. Сначала пропавшего, а теперь уже и совсем упавшего лицом в грязь ведущего «Угадай обезьяну»…

Часть из приехавших надеялась, что тут же рядом с Костасом обнаружится и Катя. Кое-кто думал увидеть здесь даже и Отца Святобартерного. Но бледный, шокированный переломом Костас уныло и не очень разборчиво мямлил:

– Кати здесь нет. Но она обязательно будет здесь, когда я сдам на третий разряд. Клянусь, рано или поздно, но я поменяю бытовку на трехкомнатную квартиру улучшенной планировки. На честные деньги крановщика куплю цветной телевизор, стиральную машину, посудомойку, пылесос, кондиционер, джакузи, гриль, тостер, миксер, два билета в оперу…

– Он бредит, – прохрипел пересохшей носоглоткой старик Пилеменос, – мой сын, ты нашелся, ты жив…

– Пока, да…, – услышал его Костас, – Но ты должен найти Катю. Иначе мне хана, папаша милый. Не сомневайся – я загнусь без нее…

Высказавшись, сынок закатил за козырек каски свои карие.

– Конечно, конечно, сынок, – засуетился Пилеменос, – Я нисколько не сомневаюсь. Только не торопись на тот свет. Я пожертвую все свое богатство фонду бездельников. Уволю секретаршу. Сам встану за нефтяной насос. Но я непременно найду, кого укажешь: ту, эту, вон ту… Только не торопись следом за матерью…

– Не торопись окончательно определяться, Костас, – нашептывала Чикита, – Ведь Катя отказалась от тебя в мою пользу. Вот ее собственноручное письмо с завещанием. Посмотри. Не торопись…

Она взмахнула конвертом перед бледным лицом Костаса. Но тот никак не отреагировал. Зато поисковики и строители восприняли ее жест, как дирижерское указание. Дружно заскандировали:

– Не то-ро-пись, не то-ро-пись…